Хомут да любовь - Маргарита Южина Страница 10

Эдвард открыл двери своим ключом, вошел и сразу сообразил – что-то не то. Вроде все на месте, а не так как-то... И лишь в гостиной понял. Понял от того, что по краям зеркала, которое здесь висело во всю стену, стояли белые вазы с хризантемами. Черт! Как когда-то у него в доме... И вообще – все сверкало чистотой, это он еще в прихожей почувствовал. И ушел. Ксения только беззвучно открывала рот, не найдясь, что ответить. Да уж, к таким событиям она не подготовилась.

– Эй! – тихо позвал он. – Кузя! Ты чего это расстарался?

Но Кузи видно не было. Зато на диванчике кухни спала прямо за столом... сразу и не разглядишь, кто там спит. Наверняка Кузька нанял новую домработницу.

Девушка, заслышав посторонний звук, подняла со стола голову, и Соболь ее узнал.

– Ксения, правильно я понимаю? – удивился он.

– Ну да... Ксения. Художница. Была, – сонно проговорила она. – Я вам тут принесла портрет, а ваш этот... как его…, ну, в общем, он меня оставил и сказал, чтоб я вас дождалась, а сам куда-то ушел. Просил передать, что его сегодня не будет.

– Понятно... а кто все в комнате убрал?

– Ну так я ж и убрала, – пояснила девушка. – Я ж говорю – пришла художницей, а превратилась в какую-то Золушку, тут у вас такая грязь была... А чего – не надо было?

Соболь смущенно почесал переносицу:

– Да надо бы, но... слушай! – вдруг повел он носом. – А у нас что – борщом пахнет?

– Ну да... еще и котлетами, – смущенно кивнула Ксения. – Ваш Кузя сказал, что вы придете злой, потому что голодный, ну я и... там у вас полный холодильник, а ничего сготовленного нет, ну я и... Правда, я не умею всякие тирамису готовить и гаспаччо, но котлеты...

– Да что ж ты болтливая такая! – нетерпеливо поморщился Соболь. – Наварила борщей всяких, а сама спать улеглась! Наливай давай! А тирамису... черт его знает, я как-то не слишком его... но ничего, научишься.

Или Соболь и в самом деле был голодный, или давно не ел ничего домашнего, но умял все с аппетитом, а после заметно повеселел и даже стал лукаво косить глазом.

– Ксюш, а ты где остановилась?

– Ну... мы остановились... а зачем вам? – прищурилась Ксюша.

– А затем! – тоже хитро прищурился Соболь. – Здесь в Москве квартиры знаешь какие дорогие!

– Знаю! Столько денег уже убили на эту квартиру, а дело никак не сдвинется... ну, в общем, не важно, – опомнилась Ксения и пытливо уставилась на Соболя. – А чего это вы спросили?

– Да я думаю... Ты же еще долго в Москве жить собираешься, так ведь? Да долго, по тебе вижу. Ты ж еще не покорила столицу. Так вот... у меня есть чудное предложение – давай ты будешь у меня жить, а...

– На что это вы намекаете! – оскорбленно воскликнула Ксюша и немедленно покраснела до корней волос.

– Уй ты господи, боже мой! – с откровенной насмешкой всплеснул руками Эдвард. – И как же это мы за себя испугались-то, мамочки родные! Паразит Соболь на честь девичью покусился! Гад!

– А нет, что ли? – обескураженно пробормотала Ксения.

– Как-то еще не думал... – дурачась, закатил глаза Соболь, но, увидев наивный взгляд провинциалки, моментально посерьезнел. – Значит, так, сразу говорю – интим не предлагать, поняла? Ты, если помнишь, вроде как мне сестрой приходишься! И потом... однолюб я, так уж случилось. Люблю уже столько лет одну особу. И от нее терплю все. Капризная такая, а я терплю – и ласки ее, и капризы всякие, и измены, и побои...

– С ум-ма сойти! – округлились глаза у Ксении. – Она же изменяет, да еще и лупит вас! Вас! В вас же живого весу!.. Ну не женщина, а кузнец какой-то!

Соболь сник – девица совершенно не понимала иносказаний.

– Ксения, это не женщина! Это – ра-бо-та! – по слогам произнес он. – Я на ней помешан. Из-за нее и с первой женой разошелся... а может, и не только из-за нее...

– Так у вас и первая жена была? – еще больше удивилась Ксюша.

– Нет, ну ты совсем, что ли? – возмущенно вытаращился Соболь. – Мне знаешь сколько лет? Тридцать шесть! Я ж не монах какой-то! Ничто человеческое мне не чуждо.

– Ага! – поймала его на слове Ксения. – А сами говорите...

– Стоп! Хватит! Короче – ты у меня живешь, убираешься, варишь... кстати – тирамису и гаспаччо тоже научись, у меня всякие люди бывают, а у тебя хорошо получается. Ну так вот... значит, ты здесь хозяйничаешь, а я... я тебе плачу и сильно работой не загружаю – в свободное время можешь свои картины писать, например. Ну и... кое-чем тоже постараюсь помочь для покорения Первопрестольной. А комнат тут хватает, в гостевой поселишься.

Ксения распахнула рот – такого поворота событий она даже представить себе не могла. Правда, что скажет Аленка?

– Ну как? Согласна? – спросил Соболь и тут же по-детски заканючил: – Соглашайся, а? Я сюда Боса своего привезу, это собака моя, английский бульдог. Скучал тут в одиночестве, я его к маме отправил, а он все равно скучает, даже похудел.

– Бедненький, – вздохнула Ксения. – А он не кусается?

– Кузю кусал, – честно признался Соболь. – Но это потому, что тот его кормить забывал. Кстати, Кузя – это мой помощник.

– Хорош помощничек, – фыркнула Ксения. – А я думала, это ваш начальник.

– Он тоже так думает, – поморщился Соболь, – но... да ладно, с Кузей мы решим. Только учти, ты ему не подчиняешься, а делаешь все, что требуется. Короче – все решено; пойдем, я тебе твою комнату покажу.

– Н-нет! Я еще не решила! – уперлась Ксения.

– А как же Бос? – строго глянул на нее Соболь. – Не забывай – он бедненький!

– Но... я даже не знаю, что он ест!

– Спросишь. Да ты пойми – мне же ненадолго! Мне только до Ани продержаться. Аня, Бровка, ну ты должна ее знать! Она приедет и даст мне телефон хорошей домработницы, – принялся уговаривать Соболь, но, заметив, что Ксения никак не придет в себя, рявкнул: – И вообще – что это за капризы? Времени черт знает сколько, завтра мне на работу, а она тут выкрутасы устраивает! Давай, осваивай новую территорию, а завтра я тебе все покажу. Кстати, а где портрет?

– Вспомнил, – пробурчала Ксения. – В гостиной он, рядом с зеркалом.

Соболь подошел к зеркалу. Точно, вот и портрет. Рядом с вазами.

– Ксюш... а цветы надо поменять... – задумчиво проговорил Соболь. – Там были белые розы в больших вазах...

– Да знаю я... – буркнула та, вспомнив еще одну фотографию, которую не единожды толкала ей в нос влюбленная сестрица, – там Соболь был заснят в своем роскошном доме среди больших ваз с розами. Видно, и Соболь вспомнил то же фото. – Только на розы... у меня ж не столько денег!

– М-да... понятно... – качнулся с носка на пятку Соболь, разглядывая цветы. Потом обернулся и щелкнул девчонку по носу. – И чтобы не выкать! Панибратства не люблю, но и лишних приседаний тоже... Твоя комната первая направо.