Любовь и горы - Ким Уолен Страница 10

– Подвинься, – прошептала она, – дай мне сесть.

Шелби прекратила жевать и огляделась по сторонам.

– Хм, в самом деле, Гейл, места здесь маловато. Почему бы тебе не сесть за тот стол для пикников. – Она указала пальцем.

Гейл посмотрела. Старый стол, негодный и трухлявый, оставленный кем-то неизвестно когда, стоял в нескольких футах от походной столовой. Гейл перевела взгляд на Шелби.

– Живей подвинься, эта штука развалится на части.

Шелби покачала головой:

– Гейл, ты знаешь, я левша. Я буду толкать тебя локтем в бок. Лучше иди туда.

Она занялась цыпленком.

Гейл быстро окинула взглядом ковбоев, жадно поглощающих пищу. Даже Тима как будто ничего не интересовало, кроме еды. Пожав плечами, она повернулась и пошла к одинокому столику. Не успела она сделать пару глотков, как опять та же тень накрыла ее тарелку. Билл обошел и сел напротив нее, не говоря ни слова. Несколько минут Гейл тоже ела в молчании, время от времени бросая косые взгляды на Билла. Он сосредоточенно жевал. Она заметила, что он с удовольствием положил себе от каждого из блюд, и вскоре его тарелка опустела. Наконец Билл поднял глаза и понял, что она давно наблюдает за ним. Она опять представила себе, как теплые руки Билла обвились вокруг нее. Кажется, она только об этом и мечтает.

Может ли она быть желанной для такого мужчины, как Билл Уинчестер? Стоп. Не для такого мужчины, как Билл Уинчестер, а для самого Билла Уинчестера. Когда его жесткие черные глаза вонзились в нее, озноб пробежал по спине.

– Так… – протянула она, нерешительно глядя на его тарелку. – Готов за считаные минуты?

В раздумье Билл покачал головой.

– Нет, – ответил он наконец.

– Благодарю вас, – добавила она нехотя. – Хм… Такой уж плохой… хм? – Гейл осмелела, ее пульс бился ровно, ее взгляд встретился с его взглядом, но атмосфера накалялась. Его глаза озорно заблестели.

– Нет, этот ужин был… что надо. Вы справились со своими кухонными обязанностями – вполне. Завтрак был тоже хорош.

Могло ли это быть приравнено к извинению? Впрочем… не важно.

– Я много готовлю.

Впервые Гейл заметила, как его брови оживленно изогнулись, а лицо смягчилось. Она привыкла к замкнутому, угрюмому выражению, но сейчас его лицо было вполне симпатичным, даже красивым. Нельзя сказать, что она раньше этого не замечала, если бы она только принимала его суровость… что она не терпела обычно… но… теперь…

Она выставила локти на стол и придвинулась к Биллу. Его глаза сузились, а в уголках рта спряталась усмешка. Сейчас можно было обсудить обед… и что-нибудь еще.

– Моя готовка – просто хорошая? Вы так считаете, Билл Уинчестер? – игриво воскликнула она.

Она флиртовала? Наклонившись вперед, Билл пододвинулся поближе.

– Ну, я мог бы поставить вам «удовлетворительно», если бы мне дали десерт и кофе.

«Он заигрывает».

– Обычный или без кофеина?

Они оба помнили, что ничего другого нет, кроме обычного. Билл говорил нарочно. И действительно, Гейл увидела, как на его губах заиграла усмешка.

– Обычный! Я сплю, как собака. Что на десерт?

– Торт с клубникой. А вы плохо спали прошлой ночью?

Она отодвинулась, ей очень нравился этот полушутливый тон.

– Черный и без клубники. У меня аллергия. Почему вы думаете, что я спал плохо?

Гейл поднялась, не спуская с него глаз, взяла свою тарелку, потом потянулась через стол, их взгляды встретились.

– Потому что я не спала тоже.

Пальцы Билла – теперь уже наяву, не в мечтах – обвились вокруг ее талии, и он каким-то мягким движением чуть приблизил ее к себе. Гейл почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Он смотрел на нее. Ее тарелка опрокинулась на землю, в ушах у нее звенело, и она была почти уверена, что ее дыхание прекратится как раз в тот момент, когда его горячие губы коснутся ее лица. Но он медлил. И когда Гейл снова взглянула на него, он был как мраморное изваяние.

– Я могу сам положить десерт, – сказал он. – Вам не нужно ждать меня.

Его глаза снова приобрели стальной блеск, и Гейл прочла в них то ли приказ, то ли просьбу остановиться. Это будто опрокинуло ее навзничь. Сама не своя, она пробормотала первое, что пришло в голову:

– Не в моих правилах ждать кого-либо, Билл, до тех пор, пока я не решу это сама. Будьте добры, отодвиньтесь, и я принесу нам торт и кое-что еще.

Она ушла, а он остался у шаткого столика, который вдруг превратился в мощную преграду между ними.

Ее сердце неровно стучало в груди, и не хватало воздуха. Что, собственно, случилось? Да и что было между ними? Мимолетные взгляды? А сегодня? С какой стати она приносила ему торт и кофе, когда он был в состоянии достать все сам? Почему ей хотелось ухаживать за ним? Она привыкла к тому, что мужчины подают ей, а не наоборот. Но чем больше она раздражалась, тем хуже ей становилось. Она хотела его. Она желала его каждой молекулой своего существа, как никогда раньше. И это признание только подливало масла в огонь, разжигая пламя страсти еще сильнее. Она думала, что скорее горные реки замерзнут, чем он даст ей понять, что готов на что-то более серьезное, чем позволял себе до сих пор.

Она была как перезрелый помидор. А его осторожность сводила на нет наметившийся прогресс в отношениях. Ну ничего, она справится, она в состоянии контролировать свои эмоции, и можно подавить гормональный всплеск – а что же кроме? Ей ничего не стоит вести себя в своей обычной манере – чуть-чуть кокетливо, не переходя грани дозволенного.

Да если разобраться, Билл не тот человек, который ей нужен. Вряд ли он предложит ей прочную связь. А роман на отдыхе – стоит ли сходить с ума из-за того, что он не состоялся?

В конце концов, не так уж плохо, что она оказалась в этой экспедиции, – здесь есть и другие хорошие моменты, кроме Билла. Ну, например, ей дается возможность испытать себя. И скоро все закончится.

Она вернется в Кентукки. К своим родителям, ученикам, к своей работе, которую она любит, к своей настоящей жизни. Короче, она должна держаться подальше от Билла. Запах сыромятной кожи стал вдруг чертовски неприятен ей. Гейл рассеянно опустила глаза, бросила грязную посуду в пустой тазик, потом повернулась и направилась к своей палатке.