Дом с видом на закат - Люси Уокер Страница 10

— Черт бы побрал эту девчонку, — произнес он вслух.

Его мысли обратились к Майри Болтон. Вот уж действительно девушка с головой. С ней интересно поговорить. Синие чулки ушли в прошлое. Их место заняли красивые женщины, перед которыми распахиваются двери колледжей.

Ночной лагерь показался Ким настоящим раем. Когда-то давным-давно в самом сердце раскаленной австралийской пустыни вырос этот каменный массив. Подземные воды, просачивающиеся на поверхность, образовали озерцо, в котором можно было даже плавать. Майри Болтон, зная об этом заранее, запаслась купальником самой последней модели: бикини с золотистыми и кремовыми полосками. Ким пришлось довольствоваться, шортами и рубашкой без рукавов.

Оказавшись в воде, Ким перестала завидовать Майри. Хотя Джон Эндрюс и держал себя со всеми как равный, но постоянно сохранял ту небольшую дистанцию, которая необходима между боссом и подчиненными. Он не плескался в воде, а плавал уверенно и независимо, а затем выбрался на большой красный камень и закурил. Ким плавала на спине и наблюдала за ним. Он был похож на высеченную из камня статую. Его суровый профиль казался частью скалы, рядом с которой он сидел. Джон был один и наслаждался своим одиночеством.

Майри стояла на плоском камне, на другом берегу. Умирающие солнечные лучи обрисовали ее фигуру на фоне неба. Она стояла, подняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, и откинув назад голову.

— Джон! Я могу нырнуть? Здесь глубоко?

Джон махнул рукой. Майри красиво нырнула и долго не появлялась. Потом Ким увидела, что она плывет под водой к тому месту, где сидит Джон.

Ее мокрая голова появилась из воды, и она протянула Джону руку, чтобы он помог ей вскарабкаться рядом с собой на камень.

— Я бы могла залезть без посторонней помощи, — подумала Ким. — Возможно, как-нибудь научу Майри.

Ким выбралась на берег, отряхнулась, как собака, и направилась к парусиновой крыше, растянутой над фургоном.

Эту ночь она впервые провела в спальном мешке под звездным небом. Перед рассветом из пустыни подул восточный ветер, и Ким пришлось натянуть на ноги второе одеяло. К полудню легкий ветерок принесет нестерпимый зной. У почти потухших углей костра она увидела фигуру человека, сидящего обняв одной рукой колени, время от времени он подносил к губам сигарету. Это был Джон Эндрюс. Один.

Ким откинулась на спину и подложила руку под голову. Должно быть, трудно быть главным в экспедиции. Наверное, приходится не спать всю ночь и думать…

Она ощутила слабый прилив сочувствия и чуть было не простила его за то, что он вел себя так невежливо во время их первой встречи. Слушая шорох ветра, Ким незаметно для себя заснула.

Дальше время летело незаметно. Через несколько дней участники экспедиции добрались до главной базы глубоко в пустыне. Каждый вечер, когда все возвращались в лагерь со своими находками, Джордж Кроссмен выходил из лаборатории, чтобы поприветствовать Ким. Радостные открытия и разочарования были единственным, вокруг чего крутились разговоры у вечернего костра.

Экспедиция зашла вглубь континента, и волны розовых и белых многолетников остались далеко позади, уступив место обитателям полупустыни. Днем Ким занималась сбором образцов, зарисовками и составлением записей. На пятый день пребывания на главной базе Ким сидела у огня, прислонившись к плечу Джорджа Кроссмена и слушая, как участники экспедиции обсуждают свои находки. Вокруг звучали причудливые латинские названия цветов и растений, которые Ким не могла правильно выговорить. Однажды она призналась в этом Джорджу.

— И не пытайся, — добродушно ответил он, — пусть цветок остается цветком ради себя самого, а не ради своего родового названия.

Джон Эндрюс услышал последние слова и прервал их беседу:

— Тебе нужно выучить научные названия, Ким. Некоторые нашли особые образцы, которые необходимо описать. Помни, что вся информация о них должна держаться в секрете.

— Конечно, — ответила Ким. Начиналось новое приключение. По спине от возбуждения пробежал холодок.

Джон перевел взгляд на Джорджа Кроссмена:

— В твоем фургоне найдется стол для зарисовок, Джордж?

— У меня есть складной столик, — быстро ответила Ким. — Я могу выставить его под тент, пока нет ветра, чтобы он не сдул листы.

Джордж Кроссмен весело ухмыльнулся:

— Видите? Ей не нравится моя компания. Думаю, она предпочитает, чтобы в затылок ей дышал Стивен Коул…

— Он вовсе не дышит мне в затылок, — быстро возразила Ким. — Ему просто нравится смотреть, как я рисую. — Она запнулась, уловив устремленный на нее взгляд доктора Эндрюса. В его глазах было странное выражение.

— Некоторые записи должны сохраняться в тайне, — повторил он.

— Разумеется.

Что было у Джона на уме? Может, он считает, что ей нельзя доверять?

Ким ощутила новый прилив негодования. Воцарилось напряженное молчание, а затем Джон повернулся к Джорджу Кроссмену, словно ему в голову пришла новая мысль:

— Пожалуй, будет лучше, если Ким пару дней поработает под навесом, — согласился он. — А с тобой я поставлю Майри Болтон, Джордж. Она с удовольствием проведет химический анализ какой-нибудь Hibbertiaminiata. Это редкое растение, и тебе тоже будет интересно.

— Miniata? Она же почти вымерла! Майри повезло.

— Она очень наблюдательная, — резко произнес Джон. — От нее ничего не укроется.

Ким уставилась на угли костра, предоставив Джону и Джорджу обсуждать любимую тему. Она думала о своем милом Ральфе Синклере и выражении святости на его лице, когда он видел под микроскопом что-нибудь новое или неожиданное. В ее глазах внезапно появилась нежность. Почему она вдруг вспомнила о Ральфе? Вспомнить его заставил Стивен Коул с его молчаливой угрозой, что Ральфу придется забыть о своей работе, если выяснится, что большая ее часть была выполнена другим.

С одной стороны, Ким хотелось рассмеяться над этой угрозой. С другой стороны, на сердце появилась какая-то тревога. Ведь так легко пустить слух… Исследователь может не вынести склок, даже если это всего-навсего мелкая сплетня. Бедный милыйРальф! Но ведь она несправедлива к Стивену, вдруг подумала Ким. Конечно, он просто шутил об этих набросках, которые она делала для Ральфа. Он был к ней так добр. Точил ее карандаши, мыл кисточки. Ей нравилась его задумчивость. Голос Джона Эндрюса прервал ее мысли. Он все еще говорил с Джорджем:

— …Тогда я пересмотрю свои планы и возьму Ким в свой джип. Майри сможет работать в твоей лаборатории. Так как я собираю живые образцы, нужно будет отпечатать описания на машинке и сделать несколько зарисовок. Потом Ким будет работать с другим участником экспедиции, кому понадобятся ее способности. Может, с Майри или Чарльзом. Мы отъезжаем через два дня.

Ким пожалела, что не слышала весь разговор, вместо того чтобы думать о несуществующих проблемах Ральфа и помощи Стивена. Через два дня она поедет с Джоном Эндрюсом! Внезапно ее сердце упало: а вдруг он берет ее с собой, чтобы приглядывать за ней? Она может ему не нравиться, но доверять-то ей он должен!