Прежде, чем вернется прошлое - Стелла Бэгуэлл Страница 10

— Это должно быть очевидно для тебя, — терпеливо произнес он. — Я не могу оставить тебя сейчас.

Эмили медленно повернулась от плиты. В ее глазах застыло недоверие. Невероятно, что он говорит такое ей сейчас. «Ты опоздал на десять лет!» — хотелось ей закричать, хотелось осыпать его проклятиями, колотить кулаками в его грудь до тех пор, пока боль, что все эти годы жила в ее сердце, не отпустит ее.

— Уясни себе, Купер, я не твоя собственность! Может, ты и владеешь частью этого ранчо, но не мной. Я никогда тебе не принадлежала и не буду принадлежать!

Эта вспышка обеспокоила и озадачила Купера. Откуда такая ярость, сильная и непритворная?

— Эмили! — Он пересек комнату и положил руку ей на плечо. Она заметно дрожала. — Эмили, — снова начал он хриплым от беспокойства голосом. — Что случилось? Ты так расстроена, что, не дай Бог, доведешь себя до болезни.

Его прикосновение вернуло ее к действительности, и она поняла, что должна поскорее собраться. Последнее, что она позволит Куперу узнать, это то, какую боль он причинил ей или, что еще хуже, как она любила его когда-то.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Я в порядке. Просто нервы сдают. Меня может расстроить любая мелочь. Я не собиралась набрасываться на тебя. Я просто хотела, чтобы ты понял: моя беременность не должна волновать тебя.

— Будущий ребенок — мой племянник или племянница.

— Это правда, но ты не должен из-за этого менять собственную жизнь.

Его рука неосознанно массировала ее плечо.

— Возможно, я не должен напоминать тебе об этом, но ты знаешь, что моя мать умерла при родах…

— Купер!

— Она была такая же упрямая, как ты, — продолжил он. — Когда она слегла с лихорадкой, отец хотел отвезти ее в больницу, но она уверяла, что ей достаточно хорошо выспаться. У нее начались преждевременные роды. Поднялась температура, все это сказалось на сердце. Она умерла, не успев даже взять меня на руки.

Слезы начали застилать ее глаза. Эмили крепко зажмурилась и несколько раз сглотнула.

— Со мной этого не произойдет, Купер. Я буду следить за собой. Ты же видел, что после падения я сразу поехала в больницу.

— Да, но тебе нужно, чтобы кто-то был рядом и присматривал за тобой.

— Если понадобится, мама может пожить со мной.

Кривая улыбка тронула его губы.

— Ты считаешь, это справедливо по отношению к ней?

Снова рассердившись, она посмотрела в его чистые серые глаза.

— Я ее дочь. Она любит меня и готова ради меня на все.

— Уверен в этом. Но, насколько я помню, твои родители очень близки друг другу и проводят вместе много времени. Или с возрастом что-то изменилось?

Догадавшись, на что он намекает, она покачала головой.

— Нет, не изменилось. А если ты пытаешься заставить меня почувствовать себя обузой, то тебе это неплохо удается.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обузой. Я только хочу, чтобы ты поняла, что тебе нужен кто-то здесь!

Эмили рассмеялась.

— И ты думаешь, что этот кто-то — ты? Спустись на землю, Купер! Ты не тот человек, который может задерживаться в одном месте дольше недели, а тем более заботиться о беременной женщине.

— Откуда ты знаешь?

В какой-то момент, несколько минут назад, она с наслаждением ощущала его руку, нежно двигающуюся по ее плечу. Теперь же эта рука жгла кожу сквозь вязаный свитер как раскаленное железо. Эмили с досадой сбросила его руку.

— Ты когда-нибудь жил с женщиной, Купер?

Совершенно сбитый с толку ее вопросом, он некоторое время молча наблюдал, как она подходит к столу и садится.

— Какое это имеет значение? — в ответ спросил он.

Она взглянула на него, наполняя тарелку.

— Может быть, никакого. Может быть, я просто интересуюсь.

Ухмыльнувшись, он присоединился к ней за столом, сев справа от нее.

— Сильно сомневаюсь, чтобы после моего отъезда тебя интересовало что-либо, касающееся моей персоны.

Ее интересовало все, но она никогда не признается ему в этом! Лучше съест собственную шляпу, чем расскажет ему, как убивалась по нему.

— Так что насчет женщины? Или, вернее, женщин.

Он смерил ее проницательным взглядом.

— Я не был женат, если ты об этом спрашиваешь.

— Не сомневаюсь, — резко отозвалась она. Много лет назад Купер ясно дал ей понять, что не готов жениться. Глядя на него теперь, она видела, что он не изменился. Он по-прежнему выглядел как закоренелый холостяк.

Медленно краска залила его лицо.

— Некоторое время я жил с женщиной, — пробормотал он. — По крайней мере, между заездами.

Ее брови изогнулись.

— Ты не хотел жениться на ней?

Он отрицательно покачал головой, и Эмили поймала себя на том, что ее взгляд бродит по его густым темным волосам, холодным серым глазам и чувственным губам.

Многие женщины находили его более чем привлекательным. Недостатка в любовницах он, судя по всему, не испытывал. Но был ли он когда-нибудь влюблен? Нуждался ли когда-либо в ком-нибудь так, как она в нем?

— У нее был маленький сын от первого брака, — продолжал он. — Ребенок ненавидел меня лютой ненавистью.

— А кто был в этом виноват? Ты пытался сблизиться с ним?

— Изо всех сил. Он ни в какую не желал делить со мной свою мать. Подозреваю, я слишком похож на своего старика. Я не смогу быть хорошим отцом.

— Почему ты так говоришь? Кеннет всегда очень тепло и с любовью вспоминал о вашем отце.

Он пожал плечами, словно это мало его волновало.

— Я тоже любил Вильяма, — произнес он. — Но он не был идеальным отцом. По крайней мере, в моих глазах. Разумеется, для Кеннета все было иначе.

— В каком смысле «иначе»?

Он опустил взгляд на руки.

— Спроси любого, кто знал моего старика, Эмили. Кеннет был его любимцем. Он никогда не мог сделать что-то плохое. Я же ни разу не сделал ничего хорошего. Я говорил тебе это и раньше, но, подозреваю, ты позабыла все, что я когда-то тебе рассказывал.

О, как он ошибается! Она ничего не забыла. Эмили помнила, что он называл себя второсортным сыном. В то время она думала, что Купер имеет в виду навыки хозяйствования или, вернее говоря, их отсутствие.

— Я помню. Но это было о ранчо. Я уверена, отец любил тебя так же сильно.

Он фыркнул.

— Едва ли! Я знал, что каждый раз, когда Вильям смотрел на меня, он не мог не думать о потерянной жене. Но — небо свидетель! — я научился жить с этим. Просто я не научился у него отцовству.