Унесенные ураганом - Барбара Уоллес Страница 10

– Я узнал номер Мэтта и сразу ему позвонил. Понимаешь, есть вещи, которые трудно выразить в письме.

– И что Мэтт тебе ответил?

– Он не взял трубку и не перезвонил. Может, он был на парах в университете или занимался чем-то еще. Тогда я сказал Джеку, что хотел бы увидеться с сыном. Вот здесь-то мы и разошлись во мнениях.

Йен нервно теребил крышку бумажного стаканчика. Хлоя наблюдала за его движениями и вспоминала, как эти пальцы дотрагивались до ее шеи. Было больно осознавать, что человек, способный на такую нежность, способен также и причинить вред людям.

– Джек считает, я должен пока ограничиваться письмами, – продолжил Йен. – Но ведь Мэтт – мой сын. Он должен услышать мои извинения, чтобы понять, что я говорю искренне.

Было абсолютно ясно, что Йен сожалеет о своих прошлых ошибках. Боль и страдание слышались в каждом его слове.

– Я знаю, что утратил свои права как полноценного родителя уже давно, – продолжал Йен. – Все, чего я хочу, – это всего каких-то пять минут, чтобы объяснить Мэтту, что я никогда о нем не забывал. Чтобы он понял, почему я жил вдали от него все эти годы. – Он залез в карман, вытащил бумажник и протянул Хлое фотографию: – Здесь он на выпускном в средней школе.

Хлоя увидела симпатичного мальчугана с жесткими темно-рыжими кудрявыми волосами и сдержанной улыбкой на лице.

– Очень симпатичный. Похож на своего отца.

– К тому же еще и с мозгами. Гордость всего класса. Ты бы видела, как он выступал на выпускном…

– Ты был там? – Хлоя от удивления чуть не выронила фотографию из рук. – Почему же ты не подошел к нему?

Йен покачал головой:

– Не хотелось портить ему праздник. Мы с его матерью просто не можем находиться в одном помещении. Я всегда вел себя очень осторожно, чтобы она не заметила меня в толпе.

– Ты и на других его школьных праздниках бывал?

– Старался посещать все по возможности. То, что я отсутствовал в его жизни, вовсе не значит, что мне было наплевать на сына.

Комок застрял у Хлои в горле. Йен не мог сказать лучше. Во время скольких игр по баскетболу, школьных театральных постановок и прочих мероприятий она фантазировала, что ее собственный отец сидит сейчас в зрительном зале, скрываясь за спинами других родителей. А Йен вел себя именно так по отношению к сыну. Он думал о нем. Все время.

Она потянулась через стол и взяла Йена за руку:

– Джек не прав. Твой сын должен услышать извинения вживую. Не позволяй никому вставать на своем пути.

От ее прикосновения шло тепло, согревая каждую клеточку его души и тела. Внутренний голос кричал, что ему стоит отстраниться, но он не мог противостоять желанию насладиться моментом.

– Милая Хлоя, ты ведь читала эти статьи обо мне в Интернете? Если уж я решусь, меня ничто не остановит.

– Вот и отлично! Ты наконец увидишь сына!

Он кивнул:

– Сегодня. Он учится в Государственном университете Пенсильвании. – Поездка туда не займет больше трех-четырех часов. Если повезет, он будет там вечером и вернется еще до полуночи.

Хлоя улыбнулась:

– Хорошо. Чем раньше – тем лучше.

– Для девушки, которая услышала мою историю всего пять минут назад, ты слишком дружелюбно настроена. – Йен неохотно убрал руку и откинулся на спинку уютного кресла. – Как так получается?

– Ты делаешь доброе дело, – ответила Хлоя. – А я всего-навсего тебя поддерживаю.

– Доброе дело? Вряд ли. – Пока он не искупит свою вину перед всеми, он не сможет смотреть на себя в зеркало. Таким образом, его порывы не вполне бескорыстны. Все это он делал отчасти из эгоизма. А Хлоя смотрела на него так, словно он вот-вот покорит Эверест или изобретет лекарство от рака.

– Я вовсе не герой, Хлоя, – заметил он, возвращая девушку к реальности.

– По крайней мере, ты всегда думал о своем сыне. Заботишься о нем как можешь. Некоторым отцам вообще наплевать на своих детей.

Возможно, так вел себя ее отец? От этой догадки Йену стало не по себе. Конечно, он мог бы сразу спросить ее напрямую, но настроение было и так слишком мрачное и подавленное. Ему было странно, что он смог ей открыться и доверить свои секреты. С ней он чувствовал себя комфортно, как никогда ни с кем другим.

Он заметил чехол для одежды на спинке ее стула и решил сменить тему:

– Покупки?

– Что, прости? – переспросила Хлоя.

– У тебя на стуле чехол для одежды.

Она покачала головой:

– Это платье подружки невесты. Моя подруга Делия выходит замуж на следующей неделе. Причем за нашего босса, хоть в это и трудно поверить.

– Ну, это проверенный способ, чтобы получить повышение.

– Ты циник?

Йен рассмеялся:

– Прости, это у меня профессиональное. Привычка. – Он разбил сердца многим женщинам, но среди них были и такие, кто охотился исключительно за его кошельком. – Так что насчет твоей подруги, как ее?…

– Делия. И ей посчастливилось найти настоящую, чистую любовь. И если то, что говорят про вторые половинки и родственные души, на самом деле правда, главным доказательством этого служат Делия и Саймон. И все равно лично я в любовь не верю.

– Ну и кто после такого заявления циник?

– Я вовсе не циник. Я просто устала. Обе мои лучшие подруги выходят этой весной замуж, и у обеих я – подружка невесты. Единственный положительный момент в этом – у меня появится парочка бесполезных платьев.

– Ты, в свою очередь, можешь отомстить им, сделав абсолютно бесполезный подарок, – предложил Йен. – Например, позолоченные солонки и перечницы или вилки для креветок, украшенные жемчугом. Или какая-нибудь подобная ерунда. Только один совет: не покупай им серебряные подсвечники. Моя бывшая жена в порыве злости бросила в меня одной такой штукой, у меня до сих пор остался шрам.

Хлоя поморщилась:

– Неприятно.

– Еще как. В защиту подсвечников могу сказать, что в том нет их вины. Жанин и я жили как кошка с собакой. Некоторые люди просто не созданы для отношений.

– Да, это точно.

Говоря о себе, Йен совсем не ожидал, что Хлоя так быстро с ним согласиться.

– Ты огорчена потому, что твой парень флиртовал с другой девушкой? – «Надо будет заставить Эйдена отработать несколько дополнительных смен», – подумал он.

Хлоя потянулась за кофе:

– К твоему сведению, мне абсолютно наплевать на Эйдена.

– Уверена?

– Я в него и не влюблялась вообще.

Тогда отчего она говорит об этом с такой грустной улыбкой? Кто-то точно ее огорчил. И если не этот напыщенный ирландец-бариста, то кто?