Девушка с обложки - Ольга Малинина Страница 10

Она проснулась рано и, сделав небольшую разминку, начала приготовления к отъезду. Воображая эти предстоящие семь дней, она видела лестницу из семи ступенек. Вот по этой лестнице она должна была либо подняться, добившись успеха, либо остаться там, где стояла.

После того, как Даша сообщила родителям о предложении Анны, посыпались сиюминутные ссоры, но в какую-то долю секунды могло наступить перемирие, и тогда она запирала свою комнату вместе с собой, и тихо плакала. И эту поездку Даше вчера, после встречи с Антоном, пришлось вымаливать. Марина Васильевна как всегда предполагала самое худшее, что может случиться с ее дочерью. И даже отец, который своему птенчику не мог ни в чем отказать, на этот раз засомневался в безопасности этой поездки.

Что ж, вчера она была на грани отчаянья и уже думала о том, как незаметно уедет из дома. И вот теперь, проснувшись с восходом солнца, она решила показать своим родителям настоящее пробуждение. По крайней мере они увидят, как птенчик превращается в птицу.

Утренняя тишина, и Даша в светло-фиолетовой пижаме на цыпочках выбралась из своей комнаты, прошла мимо той, в которой спали ее родители, и, наконец, оказалась в широком зале. Она подошла к окну, погладила пушистые листочки фиалок, и тут же присела, чтобы включить музыкальный центр, рядом с которым она стояла. Не раздумывая, Даша поставила свой любимый компакт-диск, и музыка «Мистического фламенко» потрясла сонные стены ее дома...

Даша, словно сумасшедшая, исполняя свой танец, летала над залом, а шокированные, заспанные родители стояли в дверях с видом упавших с луны. Она, увидев их, потянула руку вверх и, как осенний листок, опустилась на пол. Мама с папой, стоявшие над ней, как боги, обеспокоенно переглянулись, и Даша, посылая им снизу вверх слезные взгляды, сказала, но так тихо, что отцу пришлось прервать музыку: «Вы не сможете мне запретить танцевать». Даша медленно поднялась, а мать, пораженная этим небольшим спектаклем дочери, улыбалась мужу, который подумал тоже самое, что и жена.

Решено! Даша, весь день потратив на сборы, уже мчалась по вечернему городу в сопровождении бдительных родителей. За окнами автомобиля отрывались и тут же улетали улицы, что вели к вокзалу. В голове Даши звучали аккорды утреннего фламенко...

* * *

Анна Васильевна с первого взгляда понравилась ее внимательным родителям. Высокая, стильная и с лицом непреклонного педагога, Анна внушала самое искреннее доверие. И Даша отныне была посвящена в другую, нешкольную жизнь своей преподавательницы по хореографии.

Анна работала с командой таких же танцоров, как она, закончивших балетную школу. Частые выступления требовали все больше свежих и оригинальных идей, поэтому поездка в другой город и, к тому же, с многообещающей Дашей, была настоящим событием для ее труппы.

На следующий день они приехали в Петербург. Об этом городе у Даши почти не было никаких представлений. По рассказам других людей сложно определить свое впечатление. Для кого-то он представал в образе мрачного и старинного великана, для кого-то город был как город и ничего больше. Но теперь Даша увлеченно погружалась в жизнь и атмосферу Питера так, что ее собственные впечатления были несравненны.

Впрочем, в последнее время, а именно после того, как Сережа скрылся в каком-то другом измерении, она почти разучилась быть равнодушной – ее радовало всё. Странно, но это так. И даже Антона, благодаря которому ее фотография оказалась на обложке, постигла та же участь. Даша не думала ни о чем, что могло отвлечь от восхождения на новую ступень ее жизни. Лишь танцы и будущее выступление в зале «Октябрьского» были смыслом всего происходящего.

Дрожали колени, звонко стучало сердце, когда она шла по улицам этого театрального и задумчивого города. Анна была мила и даже немного болтлива. Ее рассказы о приключениях труппы, о всех этих безумных актерах танца уносили воображение Даши в иную реальность, где все живет по закону сценария, а все видимое напоминало кино. Но кто же не испытывал такого чувства, когда прогуливался по этим томным улицам Петербурга?!

Даша пыталась понять, как Анна на самом деле к ней относится. Что-то угловатое было в ее словах, словно она боялась заговорить о том, что Даша не должна знать. Лишь однажды, после некоторого молчания, Анна, слегка улыбнувшись, спросила:

– Ты сейчас влюблена?

Даша ответила не сразу. Смутил не сам вопрос, волновало то, насколько искренне прозвучит ее ответ.

– Я же не спрашиваю, в кого ты влюблена, – заметила Анна эту расстерянность. – Но если не хочешь, то не говори.

Даше стало неловко вдвойне. В этот день Анна Васильевна, казалось, была не в духе и даже раздражена. Хотя она пыталась скрывать это, Даша чувствовала ее нервное напряжение.

– А Вы? Любите? – интуитивно вырвалось у Даши. Анна рассмеялась и тоже ничего не ответила.

Они поселились в одной большой и достаточно уютной квартире. В такой новой и неожиданной компании Дашу приняли вполне радушно, и она совсем не ощущала разницу в возрасте. Их было пять, и самым старшим, хотя он, как с удивлением заметила Даша, не выглядел на свои тридцать лет, оказался Роман Лисков. Все называли его Лис. В самом деле: в его ореховых глазах с рыжими и пушистыми ресницами мелькало какое-то плутовство. В его голосе, манерах, жестах сквозила та необычная примесь наглости, которая встречается у рыжих, напрочь обленившихся котов.

Но Лис был прытким и ловко чувствовал свою очередную забаву. И похоже, он с первого взгляда решил, что этой забавой станет Даша.