Так задумано свыше - Джулия Тиммон Страница 10

Я чувствую себя охотницей за сокровищем, которая всю жизнь убила на тщетные поиски, а когда надежда почти погасла, наконец обнаружила клад и от растерянности не знает, что с ним делать. Душа не поет и не ликует, а застыла, как скованная морозом лужица, по ногам и рукам растекается смертельная усталость.

Сажусь на край газона, непрестанно глядя на вход в гостиницу. Я так долго жила надеждой о новой встрече с Эдвином, что теперь, когда до нее подать рукой, возможность этой встречи кажется более нереальной и даже ненужной, чем ее ожидание.

От напряжения начинают болеть глаза и кружится голова. Мысли тяжелые и ни одна из них не в состоянии принять четкие формы. Не знаю, сколько проходит времени до той минуты, когда меня внезапно охватывает слепящее желание не сидеть сложа руки, а что-нибудь предпринять, сделать последний, решающий шаг.

Вскакиваю, отряхиваю пыль с брюк и вижу выплывающую из отеля Мэгги.

— Ты видела его?! Что-нибудь выяснила?! — Не знаю, как я очутилась рядом с подругой. По-моему, преодолела расстояние футов в пятнадцать единственным гигантским прыжком. — Говори же! — Мертвой хваткой вцепляюсь ей в руку. — Эй! — Мэгги насилу вырывается. — Больно же! И не ори так, оглушишь!

— Скорее рассказывай.

Мэгги поднимает руку.

— Непременно расскажу, но сначала давай поскорее уйдем отсюда.

От неожиданности этого предложения я нервно смеюсь.

— Как понять «уйдем»? Ты в своем уме?!

— Вот именно что в своем, поэтому и предлагаю тебе, чокнутой, послушаться моего совета. — Мэгги берет меня за руку и делает шаг в сторону стоянки.

На сей раз вырываюсь я.

— Никуда я не пойду! Мне надо видеть его, неужели ты не понимаешь?!

— Вы обязательно увидитесь, — уверяет меня Мэгги. — Чуть погодя, когда ты успокоишься и на свежую голову все взвесишь. — Она достает из сумки телефон и с видом победительницы поднимает его. — Теперь он от нас не уйдет.

Растерянно моргаю, всматриваясь в сотовый, будто ища на нем автограф Эдвина.

— Я не ты, — с умным видом произносит Мэгги. — Хоть и бываю импульсивной, но никогда не забываю о практичности. У меня есть его номер.

— Правда? — Вздыхаю, мысленно благодаря небеса и решая, как теперь быть.

Мэгги определенно видела Эдвина, разговаривала с ним и что-то задумала. А я, если отправлюсь его искать сейчас, не исключено, что только все испорчу. Может, он снимает в этом отеле номер и уже поднялся к себе? Портье и пальцем не пошевелит, если я спрошу, как мне найти «просто Эдвина». К тому же у меня мельтешит перед глазами, а в голове вместо мыслей до сих пор густой джем.

— Пошли, не будем зря терять время, — ворчит Мэгги. — Так надо.

— Постой, — прошу я. Как представлю, что мы сейчас уедем отсюда, меня бросает в жар. — А если… если он завтра улетит в Нью-Йорк?

Мэгги похлопывает меня по спине и с улыбкой уверяет:

— Не улетит. Я выведала у него все самое необходимое. Он будет здесь еще по меньшей мере неделю.

Слабо улыбаюсь.

— Не верится…

— А ты возьми и поверь! — смеясь говорит Мэгги. — Куда поедем?

Испуганно приподнимаю руки.

— Только не на дискотеку.

Она с готовностью кивает.

— Само собой. Раз такое дело, отпразднуем день нашей красоты и молодости немного позже. А теперь уединимся в тихом укромном местечке. — Она задумывается и морщит лоб. — Может, у меня?

Мэгги живет в огромной, как у Дугласа, квартире, с окнами на пляж, но тогда как в Дугласовых хоромах все до нудного современно, рационально и строго, дом Мэгги — царство художественного беспорядка, веселых фонариков и вещиц, предназначение которых загадка даже для нее самой.

Проходим в многоцветную кухню. Мэгги открывает холодильник, облепленный всевозможными декоративными магнитами и записками-напоминаниями, и кривится.

— Гм… похоже, мы останемся без ужина.

Мне ни до еды, вообще ни до чего. Перед глазами стоит образ Эдвина, и чем дольше молчит Мэгги, тем более и более невероятным кажется сегодняшнее происшествие. В голову начинают лезть мрачные мысли. Вдруг это был не он, а Мэгги умышленно посидела какое-то время в вестибюле или там в баре и сейчас попытается как-нибудь очернить Эдвина, чтобы я навек о нем забыла? Скажет, например, что он оказался грубияном или семейным — в ресторане его поджидала жена и трое детей? Или…

У меня темнеет перед глазами. Или вдруг его на самом деле кто-то ждал и Мэгги нарочно тянет время, чтобы сразу не убивать меня своей новостью?

Нет, возражаю я сама себе, наблюдая, как Мэгги изучает содержимое холодильника, достает какие-то банки, откручивает крышки и нюхает, что внутри. Ведь Эдвин дал ей телефон! Если бы с ним была жена, он бы не посмел знакомиться с посторонней женщиной, тем более такой, как Мэг, — раскованной блондинкой с дерзкой стрижкой и в короткой юбке.

Холодею. Смотрю на наклонившуюся к холодильнику Мэгги — ее длинные загорелые ноги, обтянутую джинсами круглую аппетитную попку, — и впервые за этот вечер задумываюсь, не посчитал ли Эдвин, увидев мою подругу, что его единственная и неповторимая вовсе не случайная попутчица из прошлого, а она, Мэг.

— О! — восклицает Мэгги, вскидывая руку с коробкой. — Мы спасены. Я про нее совсем…

Я вскакиваю со стула, чувствуя, что готова ее придушить.

— Мэг, если ты сию минуту все не выложишь, я за себя не ручаюсь, учти!

Мэгги прикрывается коробкой.

— Может, сначала позволишь заморить червячка?

— Нет! — воинственно вскрикиваю я. — Почему ты тянешь резину, а?! Он что, стал заигрывать с тобой, угадала?! И ты придумываешь, как бы помягче мне об этом рассказать, так?! Чтобы меня не хватил удар?!

Мэгги делает большие глаза и крутит у виска пальцем. Я хватаю ее за руку и рявкаю:

— Хватит меня мучить!

Мэгги вырывается и часто кивает.

— Хорошо-хорошо. Успокойся, сядь. — Она перекладывает на тарелку завалявшийся в морозилке кусок пиццы и кладет его в микроволновку. — Я тяну резину, потому что у меня возник план, но я должна была тщательно продумать каждый подпункт, чтобы никто не пострадал.

Я все стою на прежнем месте и смотрю на нее, гневно сопя. Мэгги поворачивается ко мне и со всей серьезностью смотрит мне в глаза.

— На кон поставлены судьбы трех человек. Чтобы не искалечить ни одну, ни другую, ни третью, главное сейчас — не рубить с плеча, понимаешь?