Счастливая встреча - Барбара Бенедикт Страница 10

Проклятые болота, с отвращением думал Такер Бун, забираясь все глубже в пойму Миссисипи. Ему ничего не стоило выследить человека в чистых хвойных лесах или на безоглядных просторах прерий. Но в тростниковых болотах штата Миссури он всегда чувствовал себя в чужой стихии.

То же самое было во время войны, когда его отряд поспешно отступал под напором превосходящих сил армии Севера. Старый жук Джем Бейли, который провел на реке чуть ли не всю свою жизнь, привел их на остров, где, по его словам, их никто не найдет. Их никто и не нашел, хотя порой Такеру казалось, что он предпочел бы этому гиблому месту давку и сумятицу лагеря для военнопленных. А вот Билли Кокран чувствовал себя там прекрасно и, по слухам, продолжал совершать набеги из этого самого лагеря уже и после того, как Такер вышел из основной игры. Зная своего старинного приятеля, он не сомневался, что «серые призраки» и сейчас обитают там же.

К сожалению, за три года местность неузнаваемо изменилась. Такер направил лошадь по узенькой тропинке налево. Уж не заблудился ли он? В болоте все звуки искажены и приглушены — то ударом волн о бревно, то свистом ветра в камышах. Он терял ориентацию в топкой местности, где даже на сухих прогалинах земля уходила из-под ног. Как разобраться в этом хитросплетении тропинок и проток, которые все похожи одна на другую?

Такер высматривал свой ориентир — группу дубов, что росли у тропинки, ведущей в лагерь. Полянка, на которую их привел Джем, была с трех сторон окружена водой — двумя довольно широкими протоками и заливчиком, ведущим к самой реке. Вокруг росли высокие камыши. Три года назад часовые забирались на дубы и при появлении чужих издавали птичий крик. Чужакам приходилось плохо, потому что люди Кокрана сначала стреляли, а уж потом задавали вопросы.

Правда, война закончилась, за партизанами уже не гонялись жаждавшие мести отряды федералов, но за головы большинства «серых призраков» было назначено вознаграждение, а Билли, хоть и любил прихвастнуть, что ему море по колено, не пренебрегал мерами предосторожности.

Лучше, пожалуй, подождать, пока опустится темнота и банда, как всегда, соберется у костра и станет передавать из рук в руки бутылку виски. Под покровом ночи Такеру будет легче подкрасться к захмелевшим бандитам, связать Латура, взвалить его на лошадь и дать деру. Надо сделать так, чтобы «серые призраки» не хватились Латура по крайней мере два часа: иначе Такеру не уйти по этому лабиринту топких тропинок.

А самое главное — чтобы Латур был в лагере.

Такер пытался сообразить, какую роль Латур играл в крушении поезда. Спасли его «серые призраки» или, наоборот, похитили? Кто знает, может, Латур отправился с ними в набег, а может, уехал домой повидать родных. А может быть, он уже принял смерть от рук «серых призраков», и поездка Такера в болота окажется совершенно бесполезной.

Такер прихлопнул комара и представил себе, какая его ждет ночь: непрерывное кваканье лягушек, шуршание проползающих мимо его ложа змей, укусы насекомых, роящихся над головой. Он пожалел, что так небрежно отнесся к ране на плече. Пройдя войну, он знал, что чаще всего убивает не сама рана, а попавшая в нее инфекция.

Он вспомнил Джуди с ее мазями, мягкую решительность, с которой она перевязала ему плечо. Странно, что ей пришло это в голову. Наверное, полагала, что если она будет с ним по-хорошему, то и он пойдет ей навстречу?

Что за черт, сколько можно думать об этой женщине! Такер выпрямился в седле. Ему нужно сосредоточиться на предстоящем деле, а он тут вспоминает, какие у нее нежные руки.

Но Джуди всецело овладела его мыслями. Что ею движет, из какой она семьи? Она сказала, что во время войны ухаживала за ранеными. А этим занимались благородные дамы, которым и не снилось тайком забраться в бордель и разбудить голого мужчину, наставив на него ружье. Если только эта женщина не жаждет мести с такой же страстью, как и он сам.

Но какую же ненависть надо испытывать к человеку, чтобы во имя ее обкромсать волосы, переодеться в мальчишку и пуститься в бурное плавание? Разве у нее в семье нет мужчин? А если есть, как они ей это позволили?

Такер твердил себе, что это не его ума дело. Джуди дала ему задание и заплатила деньги, а остальное — трын-трава. Однако каждый раз, когда ему уже казалось, что он выкинул ее из головы, он вновь ощущал всем своим существом ее горячее гибкое тело.

Такер потряс головой. Что за наваждение! Ему нравятся пышные зрелые женщины — вроде Лилы, — здравомыслящие, покладистые, которые не задают лишних вопросов и с которыми не возникает осложнений. Джуди же только и делает, что пристает с вопросами и создает осложнения. Не девчонка, а клубок противоречий: вызывающая речь и нежные руки, гордая, почти военная выправка и пристальный, проникновенный взгляд.

«Нет, Такер, — сказал он себе, — поостерегись, если ты не хочешь, чтобы она втянула тебя в свои загадочные делишки. Погляди, что она уже заставила тебя сделать! Ты забрался в это гиблое болото, куда поклялся никогда не возвращаться, вскрыл старые раны, которые решил не трогать — пусть себе гноятся потихоньку». Неудивительно, что, открыв глаза там, в постели Лилы, и увидев Джуди с ружьем в руках, он сразу понял, что надо ждать беды.

И тут Такер услышал позади себя какой-то странный звук.

Выругавшись, он натянул поводья. Хорош профессионал — так размечтался, что совсем забыл об осторожности. Он прислушался. Жужжание насекомых, тихий шорох в тростниках. Да нет, это был просто порыв ветра. Ничего страшного.