Упрямая девчонка - Элайна Фокс Страница 10

— И все-таки я убежден, что вызнать о своем партнере всю подноготную очень важно, хотя и не так-то просто, — гнул свое Кабби. — Поверьте мне, на это уходят годы. У человека в глубине души могут храниться довольно жуткие тайны, о которых он предпочитает помалкивать. А потом уже слишком поздно! — Он сопровождал свою речь весьма драматической жестикуляцией, не выпуская из рук бокала с виски. В итоге половина жидкости оказалась на смокинге у какого-то господина. Слава Богу, он стоял к ним спиной и ничего не заметил.

Нина картинно отставила ножку, упираясь кулачком в бок, и окинула Кабби ледяным взглядом нежно-голубых глаз. Кажется, этот оттенок контактных линз называется «яйцо малиновки». Флинн внезапно подумал, что вряд ли вспомнит, какие у нее глаза на самом деле.

— Ну, раз вы знакомы с ним всю жизнь, — язвительно процедила она, — то вам и карты в руки! Флинн говорил, что он родом из здешних мест. Выкладывайте, какие жуткие тайны он скрывает от меня?

— Не думаю, что нам стоит углубляться в эту область, — заметил Флинн. При этом он не забыл послать знак Чарльзу, что желает получить еще бокал виски.

— И мне тоже, Чарльз. — Кабби показал официанту свой опустевший бокал и снова обратился к Нине: — Конечно, мы не можем указать совершенно точно место его рождения, но выражение «он родом из здешних мест» вполне подходит.

Флинн глухо застонал.

— Не можете указать точно? — Нина моментально сделала стойку. Флинн, обнимавший ее за талию, почувствовал, что она буквально вибрирует от нездорового любопытства.

— Ну… в общем-то да. — Кабби мрачно покосился на Флинна. — Разве он вам не рассказывал? Понимаете, мы можем только предполагать с большой степенью вероятности, что он родился где-то неподалеку, но выяснить это совершенно точно о подкидыше практически невозможно.

У Нины открылся рот.

— О подкидыше… — повторила она.

Флинн выхватил у Чарльза очередной бокал и уткнулся в него носом. Стоило упомянуть о его сомнительном происхождении, и обретенная с таким трудом уверенность в себе изменила Флинну. Он ничего не мог с собой поделать. Он стыдился того, что не знает своих настоящих родителей, и еще больше стыдился того, что не оправдал надежд человека, назвавшего его своим сыном.

— Значит, Нейл Патрик не был твоим родным отцом? — уточнила Нина. Она решительно высвободилась из его объятий и отступила на шаг, не спуская с Флинна потрясенного взора.

— Ты напрасно так переживаешь, Нина, — как можно спокойнее заявил он. — Между прочим, на твоем месте я бы только радовался.

— Люди в деревне решили, что его подбросили цыгане, — с ухмылкой сообщил Кабби. — Представляете? Хотя, если присмотреться, временами в нем проявляется что-то первобытное, верно?

Нина и Кабби уставились на него, причем Нина не скрывала своей брезгливости.

Флинн отвечал им таким же брезгливым взором, прикидывая про себя, удастся ли ему отделаться от этой парочки, если выплеснуть свое виски кому-нибудь из них в рожу?

— По-моему, вы напрасно затеяли это расследование, — заметил он. — С вашего позволения, я бы предпочел сохранить свое прошлое при себе.

— Нет, не с его глазами, — сказала Нина. — У цыгана глаза должны быть темными, а у него они слишком светлые, голубые. У мужчин вообще самые красивые глаза на свете! — проворковала она не без кокетства.

— Зато волосы у него практически черные! — возразил Кабби, снова взмахнув бокалом с виски. — Не понимаю, почему бы ему не быть цыганом? Или цыганом наполовину?

— С меня хватит этой бессмыслицы! — не выдержал Флинн. Ему следовало помнить с самого начала, что меньше всего от этих двоих можно было ожидать деликатности. — Я хочу есть и отправляюсь в буфет. Нина, ты идешь со мной или остаешься, чтобы копаться в моем прошлом у меня за спиной?

— Я всегда считала, что он ирландец, как его… как Нейл Патрик, — сказала Нина, милостиво посмотрев на Кабби. Как информатор он был для нее бесценен. — Но ведь он не сын Нейлу Патрику? Просто в голове не укладывается!

— Так вы знали Нейла? — Кажется, впервые за весь вечер Кабби заинтересовали ее слова, а не платье.

— Разве его знала по-настоящему хоть одна живая душа? — поинтересовался Флинн. — Почему бы нам не обсудить его прошлое? Вот кто был обманщиком из обманщиков!

— Нет, я не была с ним знакома, — продолжала Нина. — Он умер незадолго до того, как мы с Флинном встретились. Ужасная утрата! Я всегда восхищалась им, с самого начала, как только он стал сенатором в Вашингтоне! Ах, чего бы я только не отдала, чтобы с ним познакомиться! Это действительно был великий человек!

Кабби и Флинн разом прыснули со смеху. Кабби покраснел и залпом прикончил свою выпивку.

— Прости, старина, — буркнул он, обращаясь к Флинну. — Но ведь это правда — он был выдающимся человеком. Выдающимся! Запросто помог отцу сохранить это самое имение. Литтоны владеют Мерстаном с 1800 года. Если бы не он, замок давно превратили бы в заурядный мотель с рестораном, а нам в утешение досталась бы какая-нибудь жуткая вилла в Италии.

— Итак, — с весьма сосредоточенным видом напомнила им Нина, — Флинн оказался подкидышем. И как конкретно это выглядело? Его нашли в корзине на крыльце?

Кабби нахмурился, изображая глубокую задумчивость. Флинн не сомневался, что приятель сделал это нарочно, чтобы пустить Нине пыль в глаза.

— Не думаю, что все было так драматично, — ответил он. — Нет, по-моему, он был уже несколько великоват для корзины. Просто он оказался сиротой — вот и все. Нам нужно обратиться к моей матери, она наверняка помнит все подробности. — И он с преувеличенным вниманием стал вглядываться в толпу.

— Это очаровательно, — заявила Нина, хотя выглядела при этом скорее обескураженной, чем очарованной.

— На самом деле больше всего он приглянулся Дорри Патрик, — продолжал Кабби, упиваясь ее вниманием. — Они с Нейлом частенько навещали моих родителей. Но и Флинн, между прочим, уже не был младенцем. Кажется, ему было то ли пять, то ли шесть лет. На протяжении нескольких месяцев мы честно пытались найти его родных, но никто так и не объявился. И тогда Патрики его усыновили.

— Просто невероятно, — сказала Нина. — Пять или шесть лет? Но тогда ты должен хоть немного помнить и своих настоящих родителей, не так ли, Флинн? Господи Боже, да ты ведь запросто мог оказаться незаконнорожденным! Неужели ты не помнишь, как попал сюда?

Флинн задумался, разглядывая остатки виски у себя в бокале. И хотя они не заслужили такого доверия, он все же решил поделиться единственным четким воспоминанием, тщательно хранимым в самом сокровенном уголке души.

— Я помню, как женщина в синем платье с белым передником подает мне на завтрак абрикосовый пирог.

— И это все? — возмутилась Нина. — Ты ничего не помнишь, кроме женщины в синем платье и абрикосового пирога? Тогда нечего удивляться, что никто не смог найти твоих настоящих родителей. Вряд ли из этого воспоминания выжмешь хоть какую-то зацепку!