Влюблен до безумия - Рейчел Гибсон Страница 10

– А ты когда-нибудь жертвовала свои трусы? – спросила она Лайзу.

Старые подруги сидели друг против друга в голубой виниловой кабинке. Хватило нескольких минут, чтобы они разговорились и почувствовали себя так, будто и не расставались вовсе.

– Не помню такого.

Зеленые глаза Лайзы искрились смехом. Когда-то давно, еще в четвертом классе, Делейни привлекла в Лайзе именно легкость, с которой та могла рассмеяться. Лайза была удивительно беззаботной, свои темные волосы она носила собранными в тощий хвостик; Делейни держалась более скованно, ее светлые волосы были всегда идеально завиты. Душа Лайзы была свободна, душа Делейни рвалась на свободу. Они любили одну и ту же музыку, одни и те же фильмы и во многом словно дополняли друг друга.

Окончив среднюю школу, Лайза выучилась на дизайнера интерьеров, получила диплом. Она восемь лет прожила в Буазе, работая в дизайнерской фирме, где выполняла важную работу, но все заслуги доставались другим. Два года назад Лайза уволилась и вернулась в Трули. Благодаря компьютерам и Интернету теперь она весьма активно работала дизайнером, не выходя из дома.

Делейни посмотрела в хорошенькое лицо подруги. Сейчас, как и раньше, волосы Лайзы были схвачены в хвостик. Лайза была умной и привлекательной, но волосы все-таки были лучше у Делейни. Если бы Делейни задержалась в городе подольше, она бы занялась ее прической – подстригла бы волосы так, чтобы подчеркнуть красивые глаза, ну и, может быть, осветлила бы несколько прядей возле лица.

– Твоя мать сказала, что ты художник по макияжу в Скоттсдейле и что среди твоих клиентов есть знаменитости.

Делейни не удивляло, что мать попыталась приукрасить действительность. Гвен ненавидела работу дочери, возможно, потому, что она напоминала ей о жизни до Генри – жизни, о которой Делейни не разрешалось говорить, жизни, в которой Гвен делала прически танцовщицам в Лас-Вегасе. Но Делейни была совсем иной, чем ее мать. Ей нравилось работать в салоне. У нее ушло несколько лет на то, чтобы найти свою нишу. Ей нравился и запах, и собственные ощущения от использования средств «Пол Митчелл», нравилось получать благодарности от довольных клиентов. Важно было и то, что она стала настоящим мастером своего дела.

– Я работаю в Скоттсдейле, но живу в Финиксе. – Делейни слизнула соль с верхней губы. – Мне нравится моя работа, хотя мама ее стыдится. Можно подумать, я проститутка. Я не делаю макияж актерам, но однажды мне действительно довелось подстригать Эда Макмаона.

– Так ты парикмахер? – Лайза рассмеялась. – Это здорово. Хелен Маркем держит салон на Файервид-лейн.

– Ты шутишь? Я вчера видела Хелен, ее волосы выглядят просто ужасно.

– Я же не сказала, что она профессионал.

– А я профессионал.

Наконец-то Делейни нашла что-то, в чем она оказалась намного лучше своей старой соперницы.

Подошла официантка и поставила на стол еще две «Маргариты».

– Это вон от того джентльмена. – Официантка махнула рукой в сторону бара.

Делейни взглянула на мужчину и узнала в нем одного из друзей Генри.

– Поблагодарите его от нас, – сказала она.

С того времени как Делейни вошла в бар, сама она еще не купила ни одного напитка. Мужчины, чьи лица она лишь смутно помнила, один за другим присылали на ее столик выпивку. Делейни пила уже третью порцию и понимала, что так недолго и напиться, если не последить за собой.

– Помнишь, ты застукала Хелен и Томми, когда они занимались этим делом на заднем сиденье машины его матери? – спросила Лайза. Было видно, что она уже немного опьянела.

– Конечно, помню. Он мне сказал, что собирается с друзьями в кафе для автомобилистов. – Делейни допила стакан и потянулась за третьим. – Я решила сделать ему сюрприз. И сделала.

Лайза рассмеялась и тоже допила коктейль.

– Смешно получилось.

– Тогда мне было не до смеха. Самым противным было то, что моего первого парня увела именно Хелен Шнупп.

– Да, но, как выяснилось, она оказала тебе услугу. Томми – жуткий лоботряс. Он работает ровно столько, чтобы иметь право на пособие по безработице. У него двое детей, а семью в основном содержит Хелен.

– Как он выглядит? – Делейни решила перейти к более важным для нее вещам.

– По-прежнему симпатичный.

– Черт! – Делейни надеялась услышать как минимум, что он полысел. – А его друг? Помнишь, тот парень, который вечно ходил в бейсбольной кепке? Ты еще была в него по уши влюблена.

Лайза нахмурилась.

– Джим Башихэд.

Делейни щелкнула пальцами.

– Точно! Ты с ним некоторое время встречалась, а потом он тебя бросил ради той девчонки с усами и большими сиськами; не помню, как ее звали.

– Тина Уберанга. Она наполовину итальянка, наполовину из басков… бедняжка.

– Я помню, ты была в него безумно влюблена и после того, как он тебя бросил.

– Нет, не была.

– Была, была. Помню, мы по пять раз на дню ездили к его дому.

– Ничего подобного.

На столе появились еще два коктейля, присланные кем-то из друзей Генри. Делейни помахала рукой в знак благодарности и повернулась к подруге. Они продолжали предаваться воспоминаниям под бесплатную «Маргариту», которая лилась рекой. В половине десятого Делейни посмотрела на часы. Она уже потеряла счет выпитым коктейлям и порядком отсидела, себе зад.

– Небось вТрули нет такси.

Делейни прикинула, что если остановиться прямо сейчас, то за те три часа, что оставались до закрытия бара, она успеет протрезветь и сможет сесть за руль.

– Не-а. Но у нас наконец-то появилась заправка с мини – маркетом. Правда, она закрывается в одиннадцать. – Лайза показала на Делейни пальцем. – Ты даже не представляешь, как тебе повезло жить в городе, где можно запросто купить буррито в два часа ночи.

– Ты очень опьянела?

Лайза наклонилась к Делейни и призналась:

– Да, и знаешь, что еще? Я выхожу замуж.

– Что-о?! – Делейни поперхнулась коктейлем. – Ты выходишь замуж и до сих пор об этом молчала?

– Ну, вообще-то мы пока никому не рассказываем. Он хочет прежде поговорить с дочерью, а дочь сейчас с матерью в Вашингтоне.

– И кто этот счастливчик?

Лайза посмотрела Делейни в глаза и сказала:

– Луи Аллегрецца.

Делейни оторопело заморгала и расхохоталась:

– Хорошая шутка!

– Я серьезно.

Делейни продолжала смеяться, мотая головой:

– Сумасшедший Луи! Не может быть, ты шутишь!