Нежные сети страсти - Изобел Карр Страница 10

Он ее получил.

Гарет потащил ее в постель. Пусть его заклеймят как подлеца и негодяя, ему сейчас наплевать.

Он бросил пальто на пол. Боу принялась торопливо расстегивать пуговицы на его жилете. Гарет оторвался от ее губ лишь для того, чтобы отшвырнуть жилет подальше, спустить подтяжки и стащить через голову рубашку.

Она не дала ему времени снять сапоги, не говоря о бриджах. Опрокинув Гарета на кровать, она лихорадочно шарила руками по его телу. Рубашка ее задралась до бедер, обнажив длинные молочной белизны ноги.

Жадно лаская нежную плоть ягодиц, Гарет целовал ее шею, нежно прикусывал кожу за ухом. Она беззвучно вскрикнула, стиснув его лопатки.

Гарет взял мочку ее уха в рот, слегка прикусил и провел ладонью вверх по бедру. Влажные завитки. Скользкие складки. Чувствительный бугорок, который правит наслаждением женщины.

Гарет пошевелил пальцем, и Боу сдавленно вскрикнула. Он продолжал ласкать ее, и плоть была жаркой, увлажненной соками тела, но девственная плева была на месте – тут он не мог ошибиться.

Гарета словно окатили ледяной водой. При всей ее дерзости и браваде, Боу оставалась девственницей и дочерью аристократа. Гарет глубоко вдохнул и тут же мысленно выругался – запах ее наполнил ноздри, сделав возбуждение не просто сильным, а болезненно сильным. От греха подальше он убрал руки под одеяло.

– Не останавливайся! – жарким шепотом взмолилась она.

И эта мольба добила его окончательно.

– Не могу, детка. И так позволил себе слишком много.

Боу выбралась из-под него. Убрав волосы с лица, она смотрела с едва скрываемым ужасом. Случилось то, чего он так боялся. К ней вернулся здравый смысл.

– Ты меня не хочешь, – убитым голосом произнесла она.

Сердце Гарета замерло.

– Не хочу? – сам того не желая, воскликнул он. – Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, Боудисия.

Боу, услышав свое полное имя, вскинула голову. Ее влажные от слез глаза встретились с его глазами. Гарет схватил ее за запястье.

– Я сказал, что выбрал Шотландию, и не кривил душой, – сказал он, стараясь быть убедительным. – Но если по какой-то причине мы не сможем добраться до Гретны, если нам не суждено пожениться, а ты забеременеешь, все стократ осложнится. Если твои родственники, если Лео, будь он неладен, нас догонит, то…

– Ты бы хотел иметь возможность убедить Лео, что я осталась нетронутой.

– У тебя есть план, и я согласился действовать в соответствии с ним, но, моя любимая, у твоих родственников тоже может быть план. Будешь носить моего ребенка – считай, окажешься в ловушке.

– И ты вместе со мной.

Она сказала это таким тоном, словно ничего хуже и придумать нельзя, тогда как он всей душой желал именно этого.

– Я не считаю, что загнан в угол. Ты верно заметила: я мог бы посадить тебя в почтовую карету и отправить назад, в Лондон, не дожидаясь утра. Если бы хотел, так бы и сделал. Но когда вновь встречусь с твоим братом, я должен с чистой совестью сказать, что ты вышла за меня по собственной воле, а не потому, что не оставалось выбора. Понимаешь, детка?

Боу кивнула, но счастливее выглядеть не стала. Она кусала нижнюю губу – верный признак, что что-то задумала. Внезапно с озорным блеском в глазах она спросила:

– Я ведь не смогу забеременеть, если ты меня всего лишь приласкаешь?

Гарет в изумлении на нее уставился. Боу, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. Он заставил ее испытать ни с чем не сравнимое наслаждение, но этого было мало. Ей хотелось большего. Она хотела заставить его подступить как можно ближе к той черте, за которой отступление невозможно.

– Ты меня убьешь, – сказал Сэндисон, привлекая Боу к себе.

Накрыв ее своим телом, он прижался губами к жилке за ухом. Задрав рубашку и просунув руку между ее ног, он скользнул ладонью вверх. Длинные пальцы раскрыли влажные лепестки, дразня, доводя до неистовства.

Сэндисон нежно сжал губами мочку уха. По телу ее прокатилась дрожь.

– Признайся, ты себя иногда трогаешь?

– Не верь той, что станет отрицать, – с трудом удержавшись от улыбки, ответила Боу.

Шероховатая ладонь его скользнула по чувствительному бугорку, и он, придерживая одним пальцем складку, закрывающую вход, другим скользнул внутрь, осторожно, чтобы случайно не проникнуть слишком глубоко.

– Ты думаешь обо мне, трогая себя?

Боу не ответила, лишь сдавленно простонала. Он пошевелил пальцем, что был в ней, и она вскрикнула.

– Если не думала, то будешь, – сказал он довольно и по-хозяйски уверенно, и поцеловал, глубоко просунув язык в рот.

Боу ответила на поцелуй. Она постанывала, предощущая близкую развязку.

– Хочешь, покажу тебе то, что ты никогда бы не смогла сделать для себя сама? – спросил Гарет. – Что-то куда приятнее пальцев?

– Да. – Бедра ее плотно сомкнулись, словно не желая освобождать его руку из плена, и он раздвинул ее ноги бедрами. Боу решила, что он передумал и не оставит ее девственницей, но поняла, что ошиблась, когда он соскользнул вниз.

Боу возмущенно вскрикнула, и Сэндисон ответил ей смешком. Он подвинул ее к краю кровати, так что ноги свисали по обе стороны от него.

И запечатлел жаркий влажный поцелуй на внутренней стороне ее бедра. Боу почувствовала дрожь в ногах. Еще один поцелуй, на этот раз с зубами, он запечатлел на лобке. Ладонями шире раздвинул ее ноги и накрыл губами то место, где совсем недавно были его пальцы.

Боу прикусила ладонь, чтобы не закричать. Язык его скользил вокруг бугорка, и когда он сомкнул вокруг него губы, все тело ее дрожало.

Сэндисон лизнул раскрытые влажные лепестки, провел языком снизу вверх, от ее устья до жадного, ненасытного бугорка, которому все было мало.

Боу, вслепую шаря руками, схватила его за волосы и потянула вверх, на себя. Он целовал ее почти грубо, и она чувствовала на его губах собственный привкус, сладкий и солоноватый одновременно. Гарет провел колючей щекой по ее щеке.

– Мы можем делать это так часто, как тебе захочется, – прошептал он. – Даже после того как поженимся.

– Если дотянем до Невилс-Кросса, то сможем взять карету. Вернее, смогли бы, если бы все наше богатство не составляло три шиллинга двенадцать пенсов.

Гарет пересчитал монеты и выругался. Слишком мало, чтобы нанять экипаж и при этом не голодать, не говоря уже о том, чтобы заплатить конюху за постой Монти.

– Не забудь, – напомнила Боу, попивая чай, – у нас еще есть все то, что найдем в кошельке Нолана.

– Ты прихватила его кошелек? Ай да умница!