Колдовская кровь - Габриэлла Пирс Страница 10

– Колдовство – это тяжелый труд. Мне нужны калории, – она зажала ложку между ладонью и кокотницей, немного помедлила и забрала вторую порцию. – И много протеина, – бросила она через плечо, торопливо удаляясь в сторону спальни.

Когда она добралась до шкафа Ди, с первой порцией было покончено. В беспорядочном наборе преимущественно черной одежды Джейн обнаружила вязаное зеленое платье, которое выглядело подходящим для сегодняшнего дня. Ди была высокого роста, и на ней юбка должна быть достаточно короткой, но Джейн платье доходило почти до колен. С улыбкой наворачивая последнее яйцо, Джейн вернулась в свою комнату, распласталась на кровати и постаралась мысленно нащупать то рассеянное покалывание, с которого начнется процесс стягивания всей ее магии в одну точку.

Было непросто не отвлекаться на события прошедших двух дней, но она сосредоточилась на дыхании, как учила ее Ди, и в конце концов смогла успокоить блуждающие мысли. Добившись их неподвижности, оставалось только найти за ними едва уловимый электрический поток магии, гудящий в ее венах. Теперь он был мирным и тихим, совсем не то, что бушующая гроза, когда ей овладевали эмоции. Такие способности можно научиться обуздывать и управлять ими, чтобы применять для решения необходимых задач, вместо того, чтобы яростно выплескивать их. Она трижды глубоко вдохнула и выдохнула, пока воздух не начал обжигать легкие, и принялась концентрировать магию в кончиках пальцев, выманивая ее, проталкивая и разворачивая те потоки, которые норовили пуститься вспять.

Тридцать минут спустя в каждой руке Джейн находилось по внушительному невидимому энергетическому клубку. Она не знала, будет ли этого достаточно, и подумывала, не разозлиться ли на что-нибудь на всякий случай дополнительно, но в нынешнем спокойном, уравновешенном состоянии она понимала, что будет глупо так рисковать. Пусть она не была самой сильной ведьмой в мире – пусть она даже не была на пределе собственных возможностей – но она была готова работать над заклинанием, и это дорогого стоило. Она спустила ноги с кровати, наслаждаясь сперва бархатистой текстурой ковра под ступнями, потом полированным деревом на полу под ним. Ее чувства обострились: каждое прикосновение имело значение, каждая поверхность была сложной и завораживающей.

В гостиной она увидела Ди и Мисти. Мисти было за тридцать, и по ее чрезмерно высветленным белокурым локонам и немного чересчур загоревшей коже можно было подумать, что она всю жизнь провела на морском побережье. На самом же деле, как рассказала ей Ди, Мисти Трэверс (урожденная Лоис Трапински) была родом из Нижнего Ист-Сайда, всего в нескольких кварталах от того места, где сейчас расположилась ее лавочка оккультной литературы. С собой она принесла, похоже, добрую половину тайного ассортимента магазина: кристаллы всех размеров и цветов были расставлены вокруг двух женщин; чуть в стороне пучок шалфея едким дымом тлел в медной чаше; сама же Мисти скрупулезно разливала прозрачную вязкую жидкость по крошечным сосудам.

Обе одновременно подняли головы и посмотрели на Джейн, и та могла видеть, как шевелятся их губы, но гул магии в ушах полностью поглощал их голоса. Джейн помахала вместо ответа, и они все поняли. Тогда она присоединилась к ним в кругу из кристаллов, поместила стеклянного единорога посередине и подоткнула платье под ноги. Мисти вручила ей и Ди по сосуду прозрачной субстанции, один оставив себе. Она показала, что его нужно будет выпить, и вопросительно посмотрела на них, чтобы убедиться, что ее поняли.

Когда Мисти и Ди опустошили свои сосуды, она сделала то же самое. Жидкость была совершенно безвкусной, но как только она стала растекаться по горлу, Джейн почувствовала, как ее разум все сильнее отстраняется от тела. Ей казалось, что она вот-вот совсем воспарит, и она не глядя потянулась взять за руки сидящих рядом женщин. Она нашла их сразу же – наверное, они и сами потянулись к ней. Она почувствовала теплую мозолистую руку Ди и тонкую мягкую руку Мисти в своих ладонях. Краем глаза она видела, как Мисти беспокойно что-то зачитывает, и пропустила магию, которую держала в своих ладонях, через них обеих, дав начало двум кругам, в двух направлениях, которые начинались и заканчивались в самом ее сердце.

Кристаллы начали светиться, и шум в ушах Джейн стал таким громким, что она чуть было не обхватила голову руками. Но единорог тоже начал светиться, и она не стала отпускать ладоней своих соратниц. Она продолжала пускать магию по кругу, пока после вспышки дикой боли все вокруг нее не исчезло. Она ничего не видела, не слышала, она больше не ощущала собственного тела. Все, что она чувствовала, – это тошнотворная боль, которая жгла каждую клетку ее тела. И как она ни пыталась сопротивляться, без физической оболочки она никак не могла пошевелиться. Когда, наконец, к ее огромному облегчению боль прекратилась, она не сразу задалась вопросом, почему. Но ее зрение само собой постепенно вернулось в фокус, и она поняла, что прибыла по месту назначения.

Вместо просторной, умиротворяющей новой квартиры Джейн обнаружила себя в крошечной квартирке с одним мутным окном. Джейн попыталась оглядеться по сторонам, но ее голова как будто застряла в одном положении, ее взгляд был приклеен к допотопному выпуклому экрану небольшого телевизора, по которому шел какой-то сериал. Она попыталась магически отыскать мысли Малкольма, но она была так же бессильна, как и неподвижна. «Просто меня на самом деле здесь нет, – успокоила она себя. – Я просто вижу Малкольма. Правда, его-то я и не вижу. Что он делает в этой дыре?»

Точка обзора сместилась и пришла в движение, и вот она уже перемещалась по маленькой комнате на пугающей скорости. «Я вижу черезМалкольма, – догадалась она, припоминая попытки Ди объяснить механизм заклинания. – Вижу то, что видит он».

Периферийным зрением она осмотрела комнату, пытаясь найти хоть какую-то подсказку о его местоположении. Захудалая квартирка с голыми стенами и малопривлекательным винегретом мебели. Краешком глаза Джейн увидела кровать и предположила, что находится в студии, к тому же совсем небольшой. Вокруг была беспорядочно разбросана одежда: что-то черно-белое, небрежно брошенное на кровать, наполовину сползло на пол, пара легких лоферов около столика, что-то красное и блестящее переброшено через спинку стула.

Ее мозг запротестовал. Я что-то упускаю. Но сложно было что-то рассмотреть, когда тело Малкольма металось по всей комнате, волоча ее за собой. Когда она была уверена, что сейчас-то непременно врежется в тусклую, покрытую побелкой стену, ее резко развернуло в сторону дверного проема, который она даже не заметила.

Малкольм был в маленькой ванной, набирал в ладони рыжеватую воду, чтобы умыться. Его руки выглядели почти так же, как она помнила, с тем же золотистым оттенком кожи, только тоньше и глаже. Узел сформировался в фантомном животе Джейн. Что-то было не так на картине.

Джейн почувствовала, как голова поднимается, и она уставилась в забрызганное водой зеркало. Первым делом она увидела горящие темные глаза Малкольма. Затем его квадратную челюсть и темно-русые волнистые волосы. Но на этом сходство и заканчивалось, потому что лицо в зеркале вне всяких сомнений принадлежало женщине.