Скандальная наследница - Кейтлин Крюс Страница 10

Они были знакомы много лет. Он не тратил время на чтение желтой прессы, но не мог не признать, что Ларисса Уитни была секс-символом своего поколения. Каждое ее слово и каждый поступок, каждый наряд и каждая прическа обсуждались и копировались поклонницами. Джек удивился, когда обнаружил, что Ларисса так умна и забавна.

Она заставляла его смеяться, когда они танцевали на крыше и весь Манхэттен лежал у их ног. Его мать умерла незадолго до этого, и он глубоко переживал эту утрату. Ларисса помогла ему справиться с душевным оцепенением. Она стала для него ярким маяком во тьме отчаяния.

— Пойдем со мной, — сказал он ей тогда.

Джек не помнил, было это приказом или мольбой. Он помнил только, как потом на крыше ее глаза цвета морской волны заблестели подобно драгоценным камням, как ее руки обвили его шею, как ее упругая маленькая грудь прижалась к его груди, и они медленно закачались в танце. Она опутала его своими чарами, и окружающий мир превратился в лабиринт из световых полос у нее за спиной. Она весело смеялась, словно в эти волшебные минуты все, включая его, приводило ее в восторг. Она не спрашивала его, куда он хочет пойти и что делать. Она не играла с ним. По крайней мере, тогда он думал, что не играла.

— Разве я могу тебе отказать? — прошептала она ему на ухо, и, когда ее губы коснулись его губ, его словно поразило электрическим током.

Если Ларисса все это и помнила, в выражении ее лица ничто на это не указывало. Оно было непроницаемым. Сегодня ему несколько раз показалось, что в глубине ее глаз промелькнули тени грусти и сожаления. Скорее всего, он просто выдавал желаемое за действительное.

Возможно, он еще больший идиот, чем думал до сих пор.

Проследовав вместе с ней на кухню, расположенную в задней части дома, он открыл холодильник и принялся доставать оттуда продукты.

— Ты готовишь?

Услышав в ее голосе нотки смеха, он повернулся и посмотрел на нее. Она стояла у массивного деревянного стола и водила пальцем по резьбе. Ее взгляд ничего не выражал.

— Я дорожу своим уединением, — ответил Джек. — Поэтому у меня нет никакого персонала и за покупками я езжу сам. Впрочем, здесь все равно нет магазинов, которые доставляют еду на дом. Короче говоря, я все делаю сам, но это вовсе не значит, что я одичал.

— Нью-йоркский бомонд был бы шокирован, если бы узнал, что ты так утруждаешься, — произнесла она с кокетливой улыбкой, направляясь к нему.

— Все зависит от того, кто что считает тягостным, — ответил он, роясь в одном из верхних шкафчиков. — Думать о чем-то кроме вечеринок и магазинов. Иметь другую цель, помимо разбазаривания родительского состояния. Разве это так сложно?

— Ты же знаешь, что да, — сказала Ларисса, снова рассмеявшись.

Она подошла ближе к Джеку, и у него возникло странное чувство, будто их связывает не только сексуальное желание. Будто ее место в этом доме рядом с ним.

При виде пасты, сосисок, помидоров, базилика, сыра и чеснока, которые он выложил на стойку, Ларисса наморщила нос. Затем их взгляды встретились, и у него появилось такое ощущение, будто ее посетила та же странная фантазия, что и его.

Разумеется, он понимал, что все это глупости. Что их с Лариссой всегда связывал только секс, который он в самый трудный период своей жизни принял за нечто более глубокое. Наверное, все дело в том, что она находится здесь, в «Скеттери-пайнз». В доме, куда он не пускал никого из другого мира. Именно это заставляет его думать о вещах, о которых ему не следует думать.

— Я нарежу чеснок, — предложила она, и его странное чувство усилилось.

— Не уверен, что хочу, чтобы ты рядом со мной размахивала ножом, — пошутил Джек.

Ларисса улыбнулась. Это была не пустая улыбка, которую она изображала на публике, а теплая, искренняя. Белоснежные зубы слегка обнажились, на щеке появилась ямочка.

Он только что увидел настоящую Лариссу.

Его сердце учащенно забилось, и тогда он понял, что ему не следовало приглашать сюда эту женщину. В баре ему нужно было сделать вид, будто он ее не заметил. Он всегда дает слабину, когда дело касается Лариссы Уитни.

Это было похоже на сон.

Порубив чеснок и базилик, Ларисса принялась резать сочные помидоры. В чугунной сковороде на плите шипело оливковое масло. Кухня была наполнена теплом и светом.

Ловко смешав ингредиенты в кастрюле, Джек вылил ее содержимое на горячую пасту. Ларисса взяла из сушилки две тарелки и отнесла на стол, словно делала это здесь уже много раз. Словно они уже много раз вместе ели на этой кухне.

До нее вдруг дошло, что она никогда раньше не была в такой домашней обстановке с мужчиной. Ей показалось, что пол у нее под ногами зашатался.

— Очевидно, что ты не в первый раз режешь овощи, — небрежно заметил Джек, и у нее возникло подозрение, что он пытается ее разгадать. Или, может, он просто ищет подтверждение негативного мнения о ней? Второе в ее случае более вероятно. Но сейчас, находясь на этой уютной кухне, наполненной ароматами чеснока и базилика, вместе с мужчиной, который выглядит как мужчина ее мечты, ей не хотелось думать о таких вещах.

Если бы только можно было взять эти чудесные минуты и законсервировать их, чтобы потом доставать и заново наслаждаться ими.

— Я уже очень давно ничего не готовила, — произнесла Ларисса и тут же замолчала.

Зачем она это сказала? Чтобы он назвал ее бедной богатой девочкой или еще как-нибудь? Конечно, она это заслужила, но сейчас ей не хотелось копаться в себе.

Но Джек просто посмотрел на нее своими выразительными темными глазами. Наверное, тоже не хотел портить себе вечер.

— В доме моей матери во Франции была экономка, — сказала она, сев на тяжелый деревянный стул напротив него и постелив себе на колени грубую льняную салфетку. — Ее звали Хилар, и она была очень властной. Не экономка, а настоящий тиран.

Ларисса обвела взглядом кухню. Рабочие поверхности и стойка из керамики в ярких желтых и синих тонах напомнили ей о Провансе с его лазурным небом. На мгновение она словно перенеслась в шато по другую сторону Атлантики, окруженное платанами и лавандовыми полями. Ей показалось, что она слышит ворчание Хилар, которая учит дерзкую избалованную девчонку выполнять разную работу по дому. Это были одни из ее самых любимых воспоминаний, но она никому об этом не рассказывала, зная, что ее не поймут.

Джек продолжал на нее смотреть, поигрывая бокалом. Его задумчивость пугала ее.

— Она считала, что каждая женщина должна уметь готовить, — добавила Ларисса, небрежно пожав плечами, словно все это ничего для нее не значило. Словно она не проводила бесконечные часы на кухне, портя продукты и превращая в хаос владения Хилар. Француженка не стеснялась в выражениях, но она была единственным человеком, который не только указывал Лариссе на ее ошибки, но и учил ее их исправлять.

Позже, когда она покидала шато, ее привело в замешательство щемящее чувство, охватившее ее при этом, и она долго туда не возвращалась. К тому времени, когда она, устав от прогулок на яхтах в Сен-Тропе и тусовок в Каннах, наведалась в шато, Хилар там уже не работала. Тогда Ларисса острее всего ощутила, как пуста и бессмысленна ее жизнь.