Неотразим и порочен - Кара Эллиот Страница 10

— Если бы взгляды могли убивать, этот бедный конь уже давно испустил бы свой последний вздох.

Постаравшись стереть с лица хмурую гримасу, Алекса подняла глаза от шахматной доски.

— Извини, пожалуйста. Сегодня я не слишком приятная собеседница.

— Это верно, — согласился ее кузен Генри. — По правде говоря, сегодня ты отвратительная собеседница. — Он подвинул пешку на место, освобожденное ее слоном, поставив мат королю. — И в довершение всего ты играешь, как глупый младенец, впервые увидевший доску и фигуры, хотя обычно разбиваешь меня наголову уже через четверть часа. Что случилось? Я-то думал, тебе понравится сезон в Лондоне.

«Ну почему все, кому не лень, напоминают мне об этом?»

Она провела пальцами по фигуркам из слоновой кости, еще стоявшим на доске, а потом резко их смахнула. Необходимо избавиться от этой странной хандры и расстаться с неподобающими мечтами о мужчине. Это только в любовных романах белый рыцарь является за дамой сердца и увозит ее с собой. Да и графа Киллингуорта с его чувственными взглядами и грубыми манерами вряд ли можно назвать белым рыцарем.

— Не то чтобы я скучала по горам навоза или милям дренажных канав, но… — Ее смутное недовольство было чертовски сложно объяснить. — Но Себастьян был в армии, а папу никогда не интересовали такие приземленные вопросы, как деньги, вот мне и пришлось трудиться, чтобы наше родовое поместье не превратилось в руины. Странно, но задача оказалась интересной.

Генри молча скривился.

— Мне нравится преодолевать трудности, — продолжила Алекса. — Для меня это способ самовыражения. Однако теперь все это по праву ложится на плечи Себастьяна и Николя.

— Себ и его жена поступят правильно, если наймут тебя на должность управляющего, — пошутил Генри. — Но как ты умудряешься сделать из свиного уха шелковый кошелек, для меня остается загадкой.

— Это потому, что я читаю книги о севообороте и сажаю гибриды…

— К черту книги! — воскликнул Генри. — От них одни неприятности. И я знаю, в чем корень проблемы. Ты занималась повседневной работой слишком долго. Пора сбросить оковы и просто развлечься. Здесь в Лондоне можно отлично провести время.

— Ты забываешь, что джентльменам предоставляется намного больше свободы, чем дамам, — пробормотала Алекса. — С таким же успехом я могла взять «королевский шиллинг» [2]— слишком уж много разных правил и предписаний регулируют мою жизнь. В армии я, по крайней мере, получала бы жалованье.

Генри рассмеялся. Он был на год младше Алексы и участвовал во многих юношеских эскападах ее братьев, поэтому уже давно привык к ее язвительной прямоте.

— Это плохо.

— В гостиных я задыхаюсь.

— Что ж, похоже, тебе не повредит глоток свежего воздуха, — решил он. — Как насчет верховой прогулки в парке?

— Где мы, руководствуясь соображениями приличий, будем ехать медленным шагом? — Алекса покачала головой. — Я бы сейчас отдала все на свете за бешеный галоп по нашей пустоши.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. — Вовсю наслаждаясь юношеской свободой, он едва не был отчислен из Оксфорда за какую-то особенно выдающуюся шалость. — В последнее время отец счел своим долгом укоротить поводок — это коснулось и моего кошелька! — и ужасно неприятно чувствовать…

— Как будто тебе не хватает воздуха? — подсказала Алекса. — Ха! — В ее голосе зазвучала горечь. — По крайней мере, тебе не приходится затягивать себя в корсет и проводить бесконечные нудные вечера, слушая классическую музыку или танцуя пристойные танцы.

Генри лукаво подмигнул.

— Хочешь освободиться на вечер?

Алекса точно знала, что должна ответить «нет». Себастьян предупреждал, но она и без него знала, что в Лондоне малейшее нарушение этикета может погубить репутацию. Но сколько же можно скучать?

К дьяволу правила! Почему она не может хотя бы на один вечер избавиться от надоевших оков?

— Что ты задумал?

Генри ухмыльнулся:

— Сегодня одна дама, которую не принимают в обществе, устраивает вечеринку. Будет музыка и игра. Я уже бывал у нее в гостях и могу заверить, что там будет значительно веселее, чем в свете.

— Звучит заманчиво. — Алекса испытывала огромное искушение, но здравый смысл еще не окончательно ее покинул. — Хотя, если ты собираешься посетить эту вечеринку, туда могут прийти и другие джентльмены из нашего окружения. Поэтому мое присутствие не останется незамеченным. Твое присутствие люди сочтут юношеской эскападой, а мое — позором.

Ухмылка Генри стала шире.

— Нет, если ты тоже оденешься как мужчина.

Алекса растерянно заморгала.

— Ты шутишь?

— Но ты же делала это раньше! Вспомни, как ты одевалась грумом и ездила вместе с нами на кулачный бой между Белчером и его соперником из Ливерпуля!

Генри был прав. Она уже облачалась в мужской костюм, чтобы посетить вместе с ним мероприятие, запретное для женщин ее социального положения. Но одно дело — бродить незамеченной в возбужденной толпе жаждущих крови зрителей, и совсем другое — появиться в мужском костюме на лондонской вечеринке.

— Здесь ничто не будет отвлекать внимание, — заметила она. — Маскарад должен быть чертовски хорошим.

— У меня есть друг, который часто устраивает любительские театральные представления, — сказал Генри. — Уверен, он сможет подобрать для тебя подходящее одеяние.