Алмаз - Кэти Хикман Страница 10

Свадебные торжества наконец-то начались.

Аннетта, две монахини из церковного хора, Урсия и Франческа, и послушница Евфемия наблюдали за маленькой флотилией гондол, пересекавшей лагуну.

— Думаешь, они?

— Да, смотри, вот же!

— Их так много, кто еще это может быть!

Четыре девушки собрались в дортуаре на верхнем этаже, который обычно занимали послушницы. Поставили одну на другую три скамьи, чтобы добраться до окна под самой крышей, единственной связи с внешним миром. Все молодые монахини Санта-Клары знали, что отсюда открывался прекрасный вид на северную часть Гвидекки и саму Венецию, а еще — на лодки и гондолы, подплывающие к монастырю.

— Эй, дайте и мне посмотреть! — Аннетта оттолкнула девушек.

Она достала из кармана завернутый в шагреневую кожу цилиндр, похожий на детскую свистульку, и встала у окна.

— Что это? — спросила самая юная из сестер, Евфемия, двенадцати-тринадцати лет, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Подзорная труба. Будь любезна, веди себя потише! Суора Маргаретта вмиг прибежит, если услышит.

Аннетта приложила трубу к глазу и прищурилась. Сначала удалось разглядеть лишь солнечные лучи, играющие в зеленой воде лагуны.

— Ты что, снова побывала в келье суоры Пурификасьон? — благоговейно прошептала Урсия.

— Да она просто украла эту штуку, — вмешалась Франческа, скорчив недовольную рожицу.

— Не украла, а позаимствовала на время, — спокойно возразила Аннетта, продолжая разглядывать лагуну. — Завтра верну богонравной старушке… Ах!

— Что случилось?

— Работает! Вижу их, правда вижу!

— Боже правый, Аннетта! У меня душа в пятках! Послушай, как сердце колотится, — взмолилась Евфемия, прижимая руку к груди.

— Дай-ка поглядеть, она как-никак моя племянница, — попросила суора Франческа, дергая Аннетту за подол.

— Имей терпение.

В крошечный окуляр подзорной трубы девушка разглядела флотилию: разноцветные ленты на гондолах развевались по ветру.

В лодках ехало человек двадцать. Аннетта увидела невесту — племянницу Франчески, Оттавию, которая когда-то тоже была воспитанницей монастыря. Вместе с ней в лодке сидели подружки с распущенными по обычаю волосами. Остальные суденышки заняла свита молодоженов.

— Они здесь! — У Аннетты от волнения засосало под ложечкой. Вдруг девушка вскрикнула и чуть не выронила подзорную трубу. — О! Не может быть!

— Ну, что там? — пропищала смешным голоском малышка Евфемия, все еще прижимая руку к груди.

— Тише, Фемия! Никто нас не поймает! Франка, перестань меня дергать, — потребовала Аннетта, отталкивая подругу. — Скоро твоя очередь. Просто там… Мадонна! — Она резко нагнулась, прижавшись к побеленной стене. — Господи, он посмотрел прямо на меня!

— Кто? Ну кто же? Ты сказала…

— Фемия! Еще одно слово, и получишь затрещину, — прошипела Аннетта. — Нет, не может быть, бред какой-то…

Она выпрямилась и снова глянула на лодки.

Великолепная свадебная процессия подплыла еще ближе, теперь ее можно было разглядеть и невооруженным глазом.

Аннетта снова поднесла к глазу подзорную трубу — и сомнения растаяли как дым. На корме последней гондолы стоял мужчина с точно такой же трубой в руках. Худой и жилистый; копна непослушных вьющихся волос ниспадает на плечи. Неизвестно, как долго он разглядывал окна на верхнем этаже монастыря. Посмотрел на нее и не спеша помахал. Словно убедившись, что его заметили, медленно и многозначительно положил руку себе между ног и непристойно подвигал бедрами.

Труба Аннетты со звоном упала на пол. Девушка слезла со скамейки, ее лицо пылало.

— Что с тобой? Что случилось? — окружив ее, наперебой запричитали подруги.

— Ничего, все в порядке… Надо… вернуть трубу суоре Пурификасьон.

И Аннетта выбежала из комнаты, оставив сестер щебетать, как испуганные воробышки.

Свадьбу проводили в салоп, где ожидало традиционное угощение: домашнее вино, пирожные и бисквиты. Гости были уже навеселе — далеко не первый визит за день, — но не оставили без внимания приготовленные лакомства. Монахини сидели во втором зале за железной решеткой, как требовал устав. Сестры помоложе, среди них Франческа и Урсия, прижались к прутьям, пытаясь привлечь внимание невесты, трогая ее кружевной воротник и вышивку на платье. Через некоторое время отворилась дверь в стене напротив решетки, за которой сидели монахини, и в салон вошли воспитанницы: они не намеревались давать обеты, а просто по настоянию своих семей учились в монастыре вышиванию и зубрили катехизис, пока не выходили замуж. При виде невесты, которая всего несколько недель назад была их подругой, одна из девушек вскрикнула, и они, то смеясь, то плача, обнялись и поцеловались, на радость публике.