Цветок на камне - Лора Бекитт Страница 10

— Что у нее останется?

— Гордость ее рода, сознание того, что она ничего не нарушила, ни через что не переступила, осталась такой, какой ей повелел оставаться Господь.

— Что ж, воля ваша. — Голос Вардана охрип от пережитого унижения. — Мне остается пожелать, чтобы судьба Асмик сложилась счастливо.

Он ушел с тайной надеждой на то, что девушка его догонит, и они вместе придумают какой-нибудь выход.

Она не догнала. Во время разговора Асмик стояла в соседней комнате и кусала пальцы. Ей было невыносимо жалко Вардана и немного жалко себя, но она понимала, что мать права. Девушка видела в юноше хорошего, честного, надежного человека, защитника, опору, но не возлюбленного. Сусанна обладала жизненным опытом, она была умна и смогла уберечь дочь от нежданного порыва, от неверного шага. Так говорила себе Асмик, не зная, что в человеческой жизни возможны такие повороты и такие порывы, от которых ничто не спасет.

Вардан понял, что девушка согласна с решением матери. Придя домой, он пролежал трое суток, отвернувшись к стене, не разговаривая и не принимая пищи. На четвертый день юноша поднялся и занялся привычными делами; не потому, что поддался на уговоры Каринэ, а из-за того, что земля, растения и животные требовали неустанной заботы.

Когда пора уборки урожая осталась позади, Вардан стал уходить в лес. Он блуждал в стороне, противоположной той, в которой обитали Сусанна и ее дочь. Забирался далеко в горы и охотился или просто любовался природой.

Юноша надеялся, что край яркого солнца и глубоких теней излечит его душу.

Здесь слышалось лишь гудение насекомых, щебетание птиц да похожий на вздох или шепот шорох в верхушках деревьев. Однажды Вардан обнаружил в дупле дерева пчелиное гнездо и обрадовался: это была ценная находка! Он сделал на стволе дерева две метки, которые означали, что у пчел уже есть хозяин и никто другой не может завладеть медом. Увлеченный своим занятием, юноша не заметил, как к нему приблизился человек, и почти испугался, когда внезапно увидел, что из-за ветвей на него внимательно смотрят два черных глаза.

— Что тебе… — начал он и тут же расслабился, узнав Гаянэ.

— Я не хотела подкрадываться, так получилось, прости, — сказала девушка.

— Что ты здесь делаешь?

— Собираю целебные травы.

Хотя Гаянэ и впрямь держала в руке корзинку с травами, Вардан заподозрил, что девушка нарочно следила за ним.

— Я и не знал, что ты тоже бродишь по лесу!

— Я делаю это изредка, когда у меня немного работы или когда Манушак чувствует себя получше.

— Как ее здоровье?

— Она сильно сдала. Не знаю, удастся ли ей пережить зиму.

— Если с ней… что-то случится, ты останешься жить в ее доме?

Гаянэ печально улыбнулась и кивнула. Юноша вспомнил, что это был за дом: маленькая глинобитная хижина с соломенной крышей, приют беспросветной бедности. Вардан слышал от матери, что зимой Гаянэ и Манушак варят похлебку из сушеной травы, в которой нет ни капли жира. Чтобы сохранить скудное тепло, они закрывают дыру в потолке хижины и задыхаются от дыма.

— Почему ты больше не приходишь в наш дом?

Девушка покраснела.

— Твоя мать сказала, что ты женишься, потому будет лучше, если я…

— Я не женюсь, это неправда, — перебил Вардан и спросил: — А у тебя есть жених?

Это было жестоко, и он знал об этом. Обычно накануне свадьбы гостям торжественно демонстрировали приданое невесты. Что могло быть у нищей сироты, живущей из милости у такой же нищей старухи? Едва ли Гаянэ пожелает взять в жены даже самый последний из бедняков!

— Нет, — прошептала девушка.

Вардан смотрел на нее и размышлял. Узкое лицо, небольшие глаза, тонкие губы, худенькие руки. Бедная одежда, незамысловатая прическа, никаких украшений. Он не находил в Гаянэ ничего привлекательного, но с другой стороны, такая девушка станет ежеминутно благодарить Бога за то, что он даровал ей красивого доброго мужа, достаток, уважение соседей.

— Ты приходила к нам, потому что я тебе нравлюсь? — внезапно спросил он.

Гаянэ сделала шаг назад, будто собираясь убежать, а потом глубоко вздохнула и просто ответила:

— Да. Но больше я не приду.

Девушка повернулась и пошла прочь.

Вардан долго смотрел ей вслед, а потому не сразу увидел, что по тропинке движутся люди, а заметив, едва успел спрятаться за стволом дерева. Судя по одежде, это были чужаки, которых он никак не ожидал увидеть в этих краях. Их было человек двадцать; вооруженные кинжалами и саблями, они вели за собой навьюченных лошадей. Сердце юноши тревожно забилось. Это были арабы! Страшное воспоминание Асмик и Сусанны внезапно воплотилось в реальность!

Они направлялись в сторону Луйса, туда, куда ушла Гаянэ. Вардан прикусил губу. Что будет, если эти мужчины догонят девушку? Не лучше ли выйти из укрытия?

Он сделал вид, что не собирался прятаться, и спокойно вышел на тропу. Завидев местного жителя, предводитель каравана в расшитом серебром синем кафтане и такого же цвета чалме остановил своих спутников повелительным жестом и обратился к юноше:

— Кто ты такой? Можешь нам помочь? Мы ищем селения… — Он вынул грамоту, развернул и прочитал названия.

Вардан молча выслушал его. У незнакомца было смуглое лицо с выразительными темными глазами, лицо, которое могло бы показаться утонченным и красивым, но только в том случае, если смотрящий на него человек не слышал о коварных и жестоких властителях, принуждавших жителей древней земли Сасанидов [5]принимать чужую веру и преследовавших христиан.

Первым в списке был Луйс, дальше шли названия других, по большей части незнакомых Вардану селений. Юноша растерялся. А если он откажется? Его будут пытать, а потом убьют?

Вероятно, араб догадался о мыслях Вардана, потому что примирительно произнес:

— Не бойся, мы не собираемся никого трогать. Просто перепишем население, узнаем, сколько в нем взрослых мужчин, и установим новый налог.

Вардан лихорадочно размышлял. Если он выведет арабов к селению, возможно, они не заметят жилища Сусанны и Асмик. Если же чужаки сами начнут искать дорогу…

Предводитель каравана не торопил юношу, он напряженно и вместе с тем терпеливо ждал. Внезапно Вардан с удивлением понял, что этот араб, вначале показавшийся ему зрелым мужчиной, старше его на каких-нибудь четыре-пять лет. Просто в отличие от Вардана он узнал, что такое война, ощутил вкус крови и смерти.

— Идите за мной, — прошептал юноша, — я отведу вас в селение.

Они молча шли по тропинке, а вокруг возвышались нагретые солнцем, окаймленные нетронутыми лесами скалы.