Исцеляющее прикосновение - Барбара Картленд Страница 10

— Надеюсь… я не опоздала?

— Нет, вы очень пунктуальны, — ответил виконт. — И в качестве награды за это вам положен бокал шампанского.

С этими словами он протянул гостье бокал.

Джакоба пробовала шампанское очень редко, только по особым праздникам, и понимала, что сейчас надо соблюдать осторожность. Тем более она очень давно ничего не ела!

Хотя ее мучил сильный голод, она не решилась обременять домоправительницу просьбой, чтобы ей дали чаю. И горничную тоже побоялась просить об этом. В спальне она заметила на столике у кровати красивую коробочку, обтянутую атласом и украшенную шелковыми цветами.

Открыв ее, Джакоба с радостью обнаружила там немного печенья. Она съела все до последней крошки, и чувство голода немного притупилось.

Однако сейчас ей снова ужасно хотелось есть, и она опасалась, что шампанское может ударить в голову. Она сделала несколько крошечных глоточков и очень обрадовалась, когда дворецкий объявил, что кушать подано.

Свой бокал она поставила на столик за какую-то фотографию в серебряной рамке, чтобы никто не обратил внимания на то, как мало она выпила.

— Вы, наверное, проголодались с дороги? — спросил виконт по пути в столовую.

Подумав о том, что ее ждет завтра, Джакоба ответила:

— Да, я очень голодна, потому что сделала глупость: не взяла с собой в дорогу никакой еды.

Виконт удивленно посмотрел на нее.

— Вы хотите сказать, что ничего не ели с самого завтрака?

— Только немного чудесного печенья, коробка которого стояла наверху у моей постели.

— Вам следовало об этом сказать! — расстроился виконт. — Ты слышал, Хэмиш? Мисс Форд умирает от голода!

— Надо признаться, мне в голову не пришло предупредить ее, что в дорогу следует взять еды, — спохватился Хэмиш. — Конечно, я позабочусь, чтобы завтра у нее была с собой корзинка с припасами.

— Если состав новый, то в нем должен быть вагон-ресторан, — заметил виконт. — Но, конечно, заранее знать нельзя. Мы обязательно должны позаботиться о том, чтобы мисс Форд не умерла в дороге от истощения!

— Конечно, этого нельзя допустить! — решительно заявил Хэмиш.

Виконт воспринял это заявление друга по-своему: разумеется, он думает о том, что, если Джакоба не доедет до замка, его планы отмщения рухнут.

Самому же виконту просто казалось главным не допустить, чтобы Джакоба напрасно страдала.

Обед был удивительно вкусный. Он состоял из шести блюд, и под конец Джакоба почувствовала, что не сможет съесть больше ни кусочка.

Прежде ей никогда не приходилось обедать с двумя молодыми людьми, и это оказалось необычайно приятно. Виконт и Хэмиш, будучи добрыми приятелями, постоянно поддразнивали друг друга, отпуская веселые шутки, от чего Джакоба искренне смеялась. Ее ум и образованность позволяли ей участвовать в их разговоре, хотя время от времени друзья обменивались непонятными ей намеками.

После обеда они вернулись в салон. Посидев там с полчаса, Джакоба сказала виконту:

— Поскольку завтра я должна рано встать, думаю, милорд, мне надо как следует выспаться. И наверное, вы с мистером Хэмишем намеревались встретиться с вашими друзьями.

Джакоба знала, что отец после обеда часто поступал именно так. Он, бывало, смешил ее, рассказывая о том, какие предлоги ему приходилось выдумывать, чтобы уйти пораньше, если общество оказывалось скучным.

Отец обычно старался успеть к последнему действию в театре комедии «Гэйети», а если представление уже заканчивалось, он приглашал какую-нибудь актрису пообедать в «Романо».

Джакоба не знала всей подоплеки существования отца вне дома, однако подозревала, что оно было весьма дорогостоящим и что по этой именно причине, возвращаясь из Лондона, отец каждый раздумал, какую еще вещь он может продать.

— Честно говоря, — ответил виконт, — у нас с другом на этот вечер не было планов, но мы могли бы отправиться в клуб.

Джакоба рассмеялась.

— Мой отец, бывало, тоже говорил, что уходит в клуб. Я иногда думаю, что же делают женщины, когда их оставляют дома одних, — ведь им даже поговорить не с кем.

У виконта появился озорной блеск в глазах.

— Если они так хороши, как вы, то могу вас заверить: у них всегда найдется с кем поговорить, и это отнюдь не всегда их собственные мужья!

Молодой повеса заметил, что девушка не поняла его намека, и поспешил загладить допущенную неловкость.

— Леди, конечно, не ходят в клубы, — объяснил он, — но они устраивают чаепития, чтобы посплетничать между собой. И ни одна из них не может иметь секретов.

— Каких секретов? — с любопытством спросила Джакоба.

— Ну, всякие недобрые слова друг о друге. И конечно, кто в кого влюблен.

Это звучало очень смело, ее мать наверняка не одобрила бы такого разговора.

Джакоба встала.

— Большое вам спасибо за приглашение пообедать, — вежливо сказала она, — и необыкновенно приятный вечер. Я никогда не забуду, какие великолепные блюда нам подавали.

Затем, повернувшись к Хэмишу, она добавила:

— Я надеюсь, мистер Макмердок, что смогу помочь вашему родственнику и сделать его жизнь немного счастливее, чем сейчас. Постараюсь приложить к этому все силы.

Она говорила с такой искренностью, что Хэмиш даже растерялся, не зная, что ответить.

Джакоба направилась к выходу, и виконт поспешил открыть ей дверь. Он проводил ее до лестницы и негромко сказал:

— Берегите себя. А если дела не заладятся, пожалуйста, вернитесь сюда. Обещаю найти для вас какое-нибудь другое дело.

— Вы очень добры, — ответила Джакоба.

Она протянула виконту руку, и, к ее изумлению, он поднес ее пальцы к губам, едва прикоснувшись к нежной коже.

Когда она поспешно поднималась по лестнице, щеки ее пылали от смущения.

Виконт провожал ее взглядом, но она не оглянулась. Услышав, как закрылась дверь ее спальни, он вернулся в салон.

Хэмиш стоял перед камином.

— Если тебе не стыдно за то, что мы с тобой делаем, — заявил виконт, направляясь к другу, — то мне — очень стыдно!

— Я не собираюсь в последнюю минуту менять свои планы! — Хэмиш был непреклонен.

Подумав немного, виконт сказал:

— Когда она вернется, я серьезно намерен о ней позаботиться и, конечно, извиниться за то, что мы ее провели.

— Ах, ради Бога! — с досадой воскликнул Хэмиш. — Ты засуетился просто потому, что девица оказалась хорошенькой! Будь она дурнушкой, тебе было бы совершенно безразлично, что с ней станет!

— Но она — настоящая леди! — возразил Хэмиш.