Школа любви - Долли Нейл Страница 10

— Похоже, мне еще повезло шесть лет назад, я вовремя одумался. Брак с куском льда вряд ли сделал бы меня счастливым.

Он повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Элизабет побелела как мел. Она была рада, что Филипп исчез, но в то же время ощущала ужасающую пустоту. «Кусок льда», в оцепенении размышляла она. Неужели я действительно такая?

С трудом Элизабет нашла в себе силы пройти в личную комнату отдыха, умыться холодной водой. Она чувствовала себя совершенно разбитой, в ушах звенело, веки отяжелели.

Впрочем, когда она взглянула на себя в зеркало, то обнаружила там вовсе не изможденное лицо. Ну, чуть осунулась и побледнела — в остальном все как обычно. С ярко горящими глазами, вздернутым подбородком она была прекрасна! Полная копия матери после их скандалов с отцом.

С детства Элизабет угнетало ее разительное сходство с матерью, ибо эта женщина на самом деле никого не любила. Она прожила жизнь, не заботясь ни о ком и не щадя ничьих чувств, она думала только о себе. Несчастный отец, потеряв голову от страданий, пытался напомнить жене о ее обязанностях, достоинстве и чести. Та же требовала, чтобы ей дали жить свободно и поступать, как ей заблагорассудится.

В конце концов так и получилось. Пять лет назад Хелен исчезла вместе с очередным любовником, прихватив немалую часть капиталов семьи. Потом она дала о себе знать из Америки, и связь прекратилась надолго.

Элизабет закусила губу. Неужели и она точно такая же?.. Именно подозрение, что сходство с матерью не ограничивается только внешностью, побудило ее однажды принять решение никогда не выходить замуж, чтобы не подвергать семью, своих близких жестоким испытаниям. Элизабет не простила бы себе столь тяжкий грех!

На самом же деле ее женская душа металась в поисках любви и тепла, но история с Филиппом заставила ее научиться управлять своими эмоциями, не показывать их. Бури бушевали в глубинах, на поверхности царил штиль. Со временем в ее сердце все перегорело, остался лишь пепел, а в голове — воспоминания. Может быть, Филипп прав — она действительно превратилась в кусок льда, да только не заметила.

Но почему тогда внезапная дрожь пробежала по ее телу, когда Филипп сейчас дотронулся до нее? Это было как электрический удар, вызвавший нестерпимый прилив желания. Вряд ли можно ожидать такой реакции от бесчувственной ледышки.

Отбросив опасные мысли, Элизабет привела в порядок прическу и поспешила вернуться в свой кабинет, где ее ждали дела.

На следующее утро секретарь Филиппа сообщила Кэти, что ее босс планирует вылететь на Сент-Кристофер в понедельник и предлагает мисс Тэлманн отправиться вместе с ним, чтобы за неделю на месте обсудить те изменения, которые он хотел бы внести в проект.

Элизабет ломала голову целый день, вновь разговаривала со своим юристом в тщетной надежде найти зацепку, дающую ей возможность избежать поездки.

Но Ремберг ничего не обнаружил, Элизабет оказалась между молотом и наковальней. Она не могла отменить сам проект хотя бы в память об отце. А сунуть его в долгий ящик — значило лишь понести немалые материальные убытки и зря терять время.

Очевидно, запустить проект в строительство все же было наименьшим злом.

Скрепя сердце Элизабет наконец вызвала Кэти:

— Сообщи мистеру Филиппу, я согласна ехать на пару дней, не больше. Я уверена, все успеем и так. Но подчеркни — я полечу одна. Пусть он назовет номер телефона, по которому его там можно разыскать.

Филипп просто рехнулся, рассчитывая, что они полетят вместе. Восемь часов рядом, в одном самолете?.. Лучше уж сразу камень на шею — и в море.

Элизабет решила видеться с ним на Сент-Кристофере как можно реже, строго по делу и ни минутой больше. Она попросила Кет связаться с владельцами виллы, где всегда останавливался отец, и была рада услышать, что ее тоже пригласили там разместиться. Чтобы не рисковать попасть с Филиппом на один рейс, билет был заказан на день позже — даже деловое общение, безусловно, не доставит ей удовольствие. Но Элизабет предвкушала знакомство с островом, который обожал отец, поэтому в бодром настроении укладывала летние вещи, купальники, крем для загара. В конце концов, немного солнца и моря еще никому не причинили вреда…

Она благополучно проспала большую часть пути и открыла глаза, когда самолет начал снижение. Открылся потрясающий вид на остров, окаймленный ленточкой пляжей и снежно-белой кромкой прибоя.

Откуда эта бирюза воды, это золото песка?.. Невероятно! Элизабет никогда не думала, что существует столько оттенков голубого, зеленого, желтого… Сам остров напоминал ей сияющий изумруд в золотой оправе.

Предвкушение счастья охватило ее.

В аэропорту Элизабет ждал открытый серебристый «бьюик».

— Меня зовут Хесус, — весело сообщил смуглый водитель в белом костюме, легко укладывая ее чемодан в просторный багажник. — Буду рад помочь в любую минуту, пока вы гостите у нас.

Как здорово, подумала Элизабет. Хесус показался ей славным парнем. Он открыл дверь, и она уселась на заднее сиденье.

— Далеко нам ехать?

— До виллы минут сорок — совсем недолго. Наша повариха как раз успеет приготовить ужин.

Хесус снова улыбнулся, и машина рванулась вперед под зажигательные звуки фламенко.

Элизабет откинулась на мягкие подушки. Как подходил страстный танцевальный ритм к здешнему палящему солнцу, красной земле, невероятно ярким цветам и экзотическим запахам, которыми был напоен ветер, бивший ей в лицо! Элизабет бросила взгляд на свои дамские часики, прикидывая, что может успеть сделать сегодня в этом раю, чтобы не упустить ни минуты блаженного наслаждения.

Было самое начало восьмого. Отлично! Перед ужином она искупается в океане, потом распакует чемодан и отправится спать, чтобы как следует отдохнуть, а с утра позвонит Филиппу.

Вилла, куда Хесус доставил ее, поражала своими размерами и красотой. Белые стены приземистого строения увивали плети буйно цветущих растений. Ухоженный сад благоухал. Изумительное местечко! Может быть, стоит задержаться не на пару дней, а чуть подольше?..

Беззаботно улыбаясь, Элизабет направилась к входу. Когда же дверь открылась, блаженная улыбка мгновенно исчезла с ее лица.

— Что ты тут делаешь?

— Я твой сосед, — весело сказал Филипп, спускаясь по каменным ступенькам. — Разве ты не рада? Мы будем жить здесь вместе.