Когда летят искры - Сабрина Джеффрис Страница 10

— Но?..

— Но это не дает вам позволения пугать детей.

Ему страшно не нравилось, когда она оказывалась права.

— Я не собирался пугать их, — раздраженно сказал Мартин. — Я только хотел убедиться, что они не подойдут к моему сараю и вы, может быть, захотите помочь мне в этом.

— Ради Бога, да что там такого важного в вашем драгоценном сарае?

— В нем полно взрывчатых веществ.

— Взрывчатых веществ? — Элли широко раскрыла глаза. — Да зачем вам держать взрывчатку в своем сарае?

— Я работаю над предохранителями, чтобы сделать их более безопасными в шахте. Необходимы эксперименты с черным порохом, серой и подобными веществами, и все они очень опасны.

— Но почему здесь? Почему не там?

— Потому что в шахте слишком многие смогут иметь к ним доступ. — Как это случилось с Рупертом. — Здесь мне проще следить за ними. Мои слуги знают, что будут уволены, если подойдут к сараю или позволят кому-нибудь приблизиться к нему. — Мартин мрачно посмотрел на нее. — Но с вашими кузенами может возникнуть проблема, поскольку известно, что мальчишки непредсказуемы.

Это, казалось, немного успокоило ее.

— А если вы просто расскажете им, что такое взрывчатка…

Мартин усмехнулся.

— Правильно. Рассказать группе любопытных мальчишек о том, что совсем рядом находится сарай, полный удивительных химических веществ. Это все равно как поднести спичку к пороху. Разве вы не заметили, как разгорелись у вашего кузена глаза, когда он спросил, не храню ли я там ружья? Неужели вы вообще ничего не знаете о мальчиках их возраста?

— Нет, не знаю! — В ее голосе слышалось отчаяние. — Я не привыкла заботиться о них!

Это была правда. Как узнал Хаггетт, у их няни хватило ума уклониться от присмотра за непоседливыми детишками в праздничные дни. И едва ли Мартин мог ожидать, что их богатая кузина достаточно компетентна, чтобы занять ее место.

— В таком случае вот вам маленький урок, — сказал он. — Мальчики в этом возрасте любят что-нибудь взрывать. Я, например, любил. И прежде всего из-за этого и заинтересовался взрывчатыми веществами. И если ваши шельмецы кузены узнают, что у меня в сарае хранится такая замечательная вещь, как черный порох, удержать их будет невозможно.

Элли вздохнула.

— Теперь, когда вы пробудили у них любопытство, они наверняка все равно попытаются это сделать. Держать их в неведении плохо, не лучше, чем рассказать им правду.

— Тогда соврите им, черт возьми! Скажите им что хотите, мне все равно, только держите их подальше от этого сарая!

— Постараюсь, — сказала Элли, устало покачав головой. — Но я не могу ничего обещать. Иногда они поступают по-своему.

— Прекрасно… Но если своенравие приведет их в мой сарай, я спущу с них шкуру.

— Не посмеете! — возразила она. — Не имеете права!

— Это не остановит меня.

Элли уперлась кулаками в свои пышные бедра.

— Если вы только их пальцем тронете, клянусь, вы пожалеете об этом.

— В самом деле? — сказал он, сдерживая смех.

Ее зеленые глаза впивались в него, а грудь дрожала под низким декольте. Она была похожа на ангела мести. Или по меньшей мере на мстительную молочницу.

— И что вы сделаете?

Было видно, что об этом она еще не подумала.

— Я… я… скажу своему отцу, — решительно заявила она.

— Так давайте. — Мартин двинулся к ней. — Скажите ему, что я приструнил его безрассудных племянников, пока они не поубивали себя. Спорю, что в этом деле он будет на моей стороне. Он знает, что такое взрывчатка.

Элли побледнела при его приближении.

— Все равно он вас не одобрит.

— Пусть осуждает, это не изменит моего мнения. Пусть он до полусмерти изобьет меня, мне наплевать.

— Не говорите чепухи. Папе почти пятьдесят — он просто не сможет избить вас.

— Так чего вы добиваетесь, пугая меня им? — Мартин подошел к месту, где она стояла перед закрытой дверью, явно с намерением смутить.

Выпрямившись, Элли смерила его взглядом.

— Отойдите, сэр.

Одним плечом Мартин прислонился к двери.

— Или что? Скажете папе?

— Я сделаю так. — Элли ударила его ногой по лодыжке.

— Ох! — воскликнул он, отталкиваясь от двери и растирая больное место. Девчонка дала ему неплохой пинок, черт возьми.

— Это за то, что ведете себя как животное, — строго произнесла она. — И если вы продолжите так относится ко мне или детям, я ударю по другой лодыжке. Смотрите теперь, чтобы у меня не возникло повода.

Повернувшись, Элли взялась за ручку двери, но Мартин успел схватить ее за плечо. Он повернул ее лицом к себе, не обращая внимания на возмущение, затем почти прижал к двери.

— Так значит, я веду себя как животное? — грубо спросил Мартин. — Очень хорошо. Раз уж вы отказываетесь поступать рассудительно относительно ваших кузенов, то можете ударить меня и по второй лодыжке. Считайте это авансом за то, что я спущу шкуру с этих мальчишек, если они отправятся туда, куда им ходить не следует.

Мартин не хотел больше терять контроль над своими чувствами, но ему никогда не нравилось, если ему угрожали, а тем более какая-то девчонка из высшего общества.

— Если вы не отойдете, сэр, я вас опять ударю, — заявила Элли, но щеки у нее разгорелись, а голос утратил угрожающий тон.

Неожиданно он почувствовал, насколько она близко. Внезапно он осознал, какими мягкими и теплыми были ее груди, то опускавшиеся, то поднимавшиеся от дыхания. Как близко находились ее бедра от прижимавшихся к ней его бедер. В эту минуту Мартин забыл и о мальчиках, и о сарае, и о ее отце. Особенно когда она в волнении прикусила пухлую нижнюю губу, которая искушала его попробовать ее вкус, почувствовать прикосновение и познать сладость.

Его взгляд не отрывался от ее губ, дыхание участилось… и всей своей кровью, всем сердцем и всем телом он отзывался на ее нежную теплую плоть.

— Давайте же, ударьте меня, — низким голосом сказал он. — Вы же все равно ударите меня после того, что я сделаю.

Мартин наклонил голову и крепко поцеловал ее в губы.