После эпилога - Анна Котляревская Страница 10

– Значит, всё же узнала меня?

Она сейчас так уверенно смотрит на меня. Впервые за всё наше взаимодействие. И это тоже, чертовски, ей к лицу.

– Нет.

Что?

Девушка посмеивается и убирает мои руки со своей талии.

– Идём? – переводит тему.

Конечно, но я завис. У меня по всему телу пульсирующее покалывание от её недоговорок, протестов и… этого переменчивого взгляда. Что она творит?

Я пропускаю девушку вперёд и иду за ней.

– Значит, не объяснишь? – спрашиваю ещё раз, когда мы ждём пока откроются двери в тамбур.

Молчит и кусает свою губу. Идёт дальше. Еще одни двери.

– Ань?

Игнорирует. Я послушно следую за ней, а внутри разрывающее чувство. Хочу схватить её и прижать к стенке. Меня съедает любопытство. Словно что-то из детства – как загадка… от которой мучаешься и места себе найти не можешь. Аня…

Мы становимся в очередь. Я придвигаюсь к ней и нависаю сзади, она чувствует.

– Даже не спрашивай, – опережает меня тихо.

Ухмыляюсь. Вряд ли, получится, моя незнакомка.

Подходит наша очередь и Аня заказывает фреш-сэндвич с сыром и чай с лимоном. Я опережаю её попытку заплатить за еду и добавляю в заказ ребра барбекю с овощами, кофе и… десерт для неё. Стоило увидеть его в меню и я знал, что точно закажу. Оплачиваю под её недовольным взглядом и пока мы ждём еду, не удерживаюсь, чтобы не щелкнуть её по носику. От моих действий у девушки глаза удивлённо расширяются, а на щеках проступает лёгкий румянец.

Она отворачивается и сталкивается со взглядами пассажиров, которые поглядывают на нас. Наверное, ей становится очень неловко, потому что она уходит к свободному высокому столику возле окна. Я забираю заказ через пару минут и иду к ней.

– Спасибо, – принимает свой сэндвич и чай.

– Извини за это, – хмурюсь.

– За что именно? – бросает на меня игриво-недовольный взгляд.

Ну, точно не за щелчок. Не дождёшься, вредина.

– За узнаваемость, – подмигиваю.

– Не понимаю о чём ты, – отворачивается к окну.

– Наверное, просто угадала с фамилией, – подшучиваю над ней и принимаюсь за еду.

Аня качает головой и усердно пьёт чай. А после вздыхает и резко возвращает мне взгляд.

– Я не поняла, кто ты такой, ясно? – её зрачки расширяются. – Никогда я не интересовалась какими-то там Тавади! Я не фанатка, даже не думай! – она говорит это чуть громче, чем требуется и привлекает внимание тем самым. Сразу же осекается. И тянется ко мне, чтобы зашептать: – Я услышала эту фамилию от пассажиров и… – сжала губы. – …загуглила, – мне очень сложно скрыть свою глупую радость, правда. – Это вся история.

И пока она не успела отодвинуться, я так же тихо уточняю:

– То есть ты всё же заинтересовалась каким-то там Тавади?

Лукавая улыбка прорывается из меня наружу, за что я получаю пластиковой вилкой, которую она кидает в меня. Вилка отскакивает, и я смеюсь. Аня, кажется, злится. Надеюсь, что не всерьёз, ведь это всё правда очень забавно. Ничего страшного в этом нет. Мне просто… пожалуй, приятно.

Решаю попробовать снять напряжение:

– И что пишут обо мне в Гугле?

Девушка закатывает глаза и кусает сэндвич. Устремляет взор на проносящиеся дома, покрытые снегом.

– Ничего хорошего, – она так спешила это сказать, что даже еду не успела проглотить.

– Похоже стоит сделать выговор своему пиарщику, – шучу во всех смыслах, потому что личного пиарщика у меня нет. Публичность для меня второстепенна, я предпочитаю быть больше в искусстве и сопутствующих процессах..

– Разве это его вина? – фыркает и так сладко. – Что он может сделать, если ты такой?

– Какой? – делаю глоток чая.

Молчит.

Подумай хорошенько, красавица.

– Не умеющий держать руки при себе, – придумала.

– Почему должен? – знаю её это взбесит, но… камон, девочка, я же ничего плохого не сделал. Ничего, что могло бы тебе навредить или не понравится. Но видимо щелчок по носу всё еще не даёт покоя.

– Потому что мы совершенно не знаем друг друга и непозволительно вести себя подобным образом с незнакомым человеком, – серьёзно заявляет она, вытирая пальцы салфеткой.

– Кто нам мешает узнать друг друга? – иду ва-банк. – Расскажи о себе, я бы хотел послушать.

И это правда. Мне очень интересно, кто скрывается за столь интригующим первым впечатлением, красивым личиком и таким бурным характером.

На доли секунд я замечаю в ней растерянность. Аня снова отворачивается и, возможно, даже закрывается. Не знаю, может, это слишком личное предложение. Но я не планирую её заставлять рассказывать всю свою подноготную, просто хотя бы что-то общее. Что-угодно. О ней.

– Ты в Киеве живёшь или в Одессе? – решаю задать конкретный вопрос и достаточно простой, чтобы не напрягать её.

Но похоже вопрос её всё равно напрягает, потому что прячет ответ в чае.

– Точно не в Одессе.

– Значит, в Киеве? – уточняю.

У меня такое ощущение, что я этим вопросом словно тяжелые мешки на её хрупкие плечи возложил, но я совсем не понимаю почему.

– Я еду к родителям, – наконец-то объясняет она, но всё ещё не смотрит на меня. – В Подольск.

Хм, кажется, этот город на маршруте Интерсити перед Одессой. И я сжал горячий чай в ладони. Хорошо, что она этого не заметила. Довольно сильное разочарование накрыло меня, потому что я понял, что Аня покинет этот поезд раньше меня. Всего пара часов осталась до того, как она отправится в свою жизнь…

Чёрт, почему эта мысль напрягает меня?

Но может…

– Значит, едешь на новогодние праздники к родителям, а после… вернешься в Киев?

Блять, это так с надежной звучит. Но она не замечает, потому что в своих мыслях. Словно храбрости набирается. Заворачивает остатки сэндвича, не собираясь его доедать. Блин, я до сих пор не понимаю, что не так спросил.

– Нет, – посмотрела обречено на меня. – Наверное, нет. То есть, возможно, но не знаю, – её речь путается и она хмурится от этого. – У меня удалённая работа, так что нет смысла возвращаться в Киев.

Медлю, но все же спрашиваю:

– Не нравится в Киеве? – интересуюсь, потому что сложно представить, что такая девушка может променять столичную жизнь на маленький городок, даже если родилась там. Просто хочу понять.

– В разные периоды по-разному, – похоже отвечает очень честно. – Сейчас хочется побыть без всего этого шума…

И тут до меня доходит, что всё гораздо сложнее. Это не то, что радует её. Что-то, возможно, даже гложет девушку. И, конечно же, она не расскажет это первому встречному.