Кольцо с изумрудом - Мэй Макголдрик Страница 10

Что же происходит? Она вся горит, все ее чувства болезненно обострены, ей хочется немедленной разрядки! Но сквозь приятный туман, окутывающий ее мозг, она все же понимает, что все еще не потеряла свою девственность.

Элизабет раскрыла глаза и увидела, как Эмрис осторожно разжимает ее руку, мертвой хваткой вцепившуюся в простыню. Она глядела в его полные страсти глаза, пока он целовал ее ладонь.

– Элизабет, ну не бойся! Ты можешь потрогать меня.

Он взял ее руку и, легонько приподнявшись над ней, дал ей возможность самой погладить его. Она в ужасе осознала, что он лежит на ней – голый. И она тоже… почти раздета.

Элизабет настолько была заворожена его волшебными ласками, нежными прикосновениями губ, рук, бесконечными манящими поцелуями, что совершенно забыла о цели своего прихода, о том, в какой ситуации она оказалась, забыла вообще обо всем на свете. Она чувствовала только силу его рук, его ласковые прикосновения, когда он раздевал ее и потом, когда приподнял и отнес на постель. После этого все куда-то уплыло.

Сейчас, увидев вдруг свою расстегнутую рубашку и выставленную напоказ грудь, она попыталась вырвать руку, чтобы прикрыться. Но он оказался проворней.

– Не так быстро. – Эмрис зажал обе ее руки и мягко положил их на подушку, придерживая, чтобы она не вырывалась. – У тебя такое красивое тело. Я не хочу спешить и комкать удовольствие.

Он наслаждался созерцанием мягких округлостей ее груди. Невозможно удержаться и не поцеловать притягательную ложбинку между двумя упругими возвышенностями. А потом и вершинки холмов, нежно-розовые, зовущие и ждущие.

Элизабет непроизвольно застонала в ответ на ласковые поцелуи.

Она желала его, жаждала. Он сводил ее с ума. Но где-то в глубине затуманенного сознания иногда мелькала мысль о том, что все это надо прекратить. Она хотела остановить этот ритмичный убаюкивающий мотив, которому вторило ее тело, этот растекающийся по жилам и возбуждающий жар. Она не желает, чтобы так было. Она не может с этим справиться!

Эмрис пытался утихомирить гулко бьющееся сердце. Он слишком быстро потерял контроль. Ее красота, ее нежность и чистота пробудили в нем самые дикие инстинкты. Ему хотелось бы взять ее прямо сейчас. Немедленно! Но еще больше хотелось продлить эту сладкую муку предвкушения. Он хотел также, чтобы Элизабет запомнила его и запомнила эту ночь как нечто необыкновенное, незабываемое. Чтобы это была лучшая любовная ночь в ее жизни. Он почувствовал, как ее пальцы робко гладят его по голове. Перекатившись на спину, Эмрис подхватил ее и водрузил сверху на себя, попутно освободив от мешающейся рубашки.

Элизабет вдруг поняла, что она смотрит на него сверху вниз. Ее грудь, все еще ноющая от желания после его поцелуев, касалась его широкой груди. Элизабет испугалась. Она испугалась своего собственного желания, желания, над которым она была не властна, которое не подчинялось ей. Он продолжал искусно ласкать ее, гладить ее тело, и она не могла отрицать, хотя ей и было стыдно, что ласки эти приятны.

Эмрис не мог дольше терпеть. Ее ангельское лицо, обрамленное облаком черных шелковых кудрей, темные загадочные глаза, в которых таилось что-то непостижимое, но притягательное, губы, припухшие от поцелуев. Нет, дольше терпеть невозможно. Но он научит ее чему-нибудь новому, такому, чего она еще не изведала. По ее реакции видно, что любовник у нее был никудышный.

Он откинул назад черный шелк волос, разметавшихся по ее груди, приподнял ее над собой, так, что она оказалась на нем верхом. Элизабет смотрела на него непонимающе. Он чуть приподнял ее и начал мягко опускать на себя. Она опустила глаза и…

Ее охватила паника. Нет! Надо бежать! Она не может! Она не может пройти через это.

Элизабет отчаянно рванулась в сторону и, перекатившись по кровати, тяжело шлепнулась на пол.

Эмрис ошеломленно уставился на красавицу, застывшую на полу у его постели. Обнаженная нимфа, убегающая от охотника. Когда он заговорил, слова его звучали с юмором:

– Хотя женщин, которые имели ко мне по тем или иным поводам претензии, наберется достаточно, но никому и никогда не приходило в голову обвинить меня в том, что я насилую юных девушек.

– Я не девушка, – пролепетала она, резко отворачиваясь от него, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Осторожней, там жаровня! – предупредил Эмрис.

Элизабет вскочила на ноги, чуть не задев горящие угли.

– Что случилось? – Эмрис встал и шагнул к ней.

– Нет! – Она непроизвольно подняла руку, как бы защищаясь. – Не надо! Пожалуйста, не надо!

В панике она огляделась, пытаясь найти брошенную одежду, и схватила первое, что ей подвернулось под руку.

– Извините меня, милорд… Я…

– Я не собираюсь применять к вам силу, – проговорил Эмрис успокаивающим тоном. Он не мог поверить своим глазам. В одно неуловимое мгновение из страстной пылкой женщины она превратилась в испуганное растерянное создание. Он должен успокоить ее.

– Я не знаю, что сделал вам тот человек, но это был он – не я.

Элизабет отчаянно пыталась справиться с не по размеру большой рубашкой.

– Какой человек? – Она просто не могла ничего соображать в эту минуту.

– Вы очень молоды, красивы. Любой мужчина будет рад заполучить вас. Вы заслуживаете лучшего обращения.

– Только цветы ждут, пока их сорвут. Я же намереваюсь сделать свой выбор сама, – пробормотала Элизабет.

«Проклятие! – выругалась она про себя. – Надо же – в спешке порвала воротник».

– Тогда почему бы вам не выбрать кого-нибудь, кто не будет вас обижать? Разве вам не говорили, что вы заслуживаете лучшей участи?

Элизабет наконец удалось натянуть на себя рубашку. Он увидел, как взлохмаченная головка появилась в прорези рубашки. Черные волосы красиво разметались по плечам.

– Если вас волнует мое благополучие, то могу вам сообщить, что я полностью удовлетворена своей участью.

Эмрис с интересом наблюдал, как она теперь пытается завязать тесемки разорванного ворота. Да, его рубашка ей идет. Впрочем, она будет выглядеть красиво в любом наряде.

– Вы, конечно, можете считать, что способны позаботиться о себе. Но на самом деле это не так, милая леди. Вы – женщина, красивая женщина, которая…

– Ну и что? Что в этом плохого? – вспыхнула Элизабет.

– Позвольте мне закончить. Вы упрямая красивая молодая женщина, которая не научилась еще различать, что можно и должно переносить и терпеть, а что нет. Пока вы не поймете разницу, вы будете страдать.

Элизабет в ужасе думала о том, что ей сейчас предстоит еще разговор с отцом.

– Милорд, вы не могли бы выражаться проще, вы не могли бы объяснить мне простыми словами… о чем, черт побери, вы говорите?

– Я говорю о вашем любовнике, об этом тупоголовом идиоте…