Здравствуй, сын! - Амелия Борн Страница 10

- Тесто в меню? - откликнулся один из ребятишек.

- Да! Именно так. Тесто в меню. А уж что мы из него сообразим сделать, зависит только от нас.

Я вновь посмотрел на тех, кто присутствовал на этот мастер-классе, и нашел глазами Матвея, стоящего чуть поодаль рядом с Дианой.

- И мне сегодня будет помогать мой…

Вовремя прикусив язык, я махнул Матвею, и он почти сразу очутился возле меня.

- Мой верный су-шеф, - нашелся, дав возможность сыну расположиться возле стола с удобством.

- Я знаю, что из этого можно сделать печенье, - сказал Матвей на чистом русском, кивнув на то, что лежало перед нами. Муку, яйца, сахар.

Черт, а ведь у нас тут еще и языковой барьер образовался.

- Вот его и будем делать, - кивнул ему и, уже на английском, добавил: - Как вы считаете, сколько блюд можно приготовить из теста?

В ответ послышался нестройный хор голосов. Каждый ребенок наперебой выдавал свою версию возможных кулинарных свершений.

- Отлично! - сказал я, когда малышня стихла. - И предлагаю готовить именно то, что вам хочется. Печенье, вонтоны, лазанья или пицца. Пусть это будет самое ваше желанное ваше блюдо.

Пока дети завозились, каждый схватив первый попавшийся ингредиент, я обратился к сыну.

- Ну, что будем делать? - спросил у него.

Он нахмурился, оглядывая продукты, которые стояли перед нами.

- Давай пиццу. Я люблю ее, но мама мне редко покупает.

Кивнув своим помощникам, каждый из которых принялся содействовать детям в том, чтобы у них получилось прекрасное ресторанное блюдо, я сказал Матвею:

- Наверно, это потому, что магазинные пиццы не так уж и полезны. Но мы сделаем классную.

- Мама вообще-то тоже ее любит. С помидорами и какой-то там мра.. мор…

- Моцареллой, - подсказал сыну, и он с оживлением закивал.

- Да, с ней! Она у нас есть?

- Конечно.

Кивнув на сыр, я взглянул на Диану. Она стояла неподалеку и наблюдала за нами. Такая притягательная, но одновременно далекая.

- Давай приготовим пиццу для твоей мамы, - сказал я уверенно, и мы с Матвеем принялись за дело.

- Это было очень вкусно и интересно! - сказала Ди в который раз, когда мы возвращались в наш отель.

Она выглядела воодушевленной, а наш сын, несмотря на поздний час и усталость, которую наверняка испытывал, оживленно скакал на одной ноге. Так, как будто не провел только что несколько часов на кухне. Наверняка гены.

- Я рад, что вам понравилось, - улыбнулся я.

Мне было так комфортно в компании Дианы и Матвея, что я даже припомнить не мог, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо.

- Очень понравилось! И то, что ты с моим сыном был одной командой, и то, какой была пицца.

Диана смотрела на меня, и я испытывал такие чувства, которые рождали во мне совсем не пуританские желания.

Она сказала - с моим сыном, а он ведь был нашим общим. И я хотел донести это до Дианы, но не просто так, а прижимая ее к себе и говоря эту правду с прикосновением к ее полным губам.

- Извини… я сейчас, - сказал Ди, когда мы добрались до коридора отеля.

Она показала мне знаками, что пойдет с Матвеем к себе, я же кивнул и отвлекся на звонок.

- Олежа! Ты где?

Да какого хрена вообще Летти задавала мне этот вопрос?

- Я на работе, - как можно холоднее ответил я. - И очень занят.

Она замолчала, и я закатил глаза. Как донести до бывшей, что она мне на хрен не сдалась, я не знал, но всячески пытался это показать.

- Мне тут Света сказала кое-что, - проговорила Виолетта, и я инстинктивно напрягся.

Что за Света имелась ввиду, я понимал прекрасно. И тут же захотелось уволить свою секретаршу в очередной раз.

- Что тебе сказала Света? - равнодушным, насколько хватало моего терпения, переспросил в ответ

Летти замолчала. И это мне совсем не нравилось. Как будто ей нужно было время, чтобы найти верные слова. И она их все же нашла…

- Она сказала, что к тебе приходила женщина… с ребенком.

Твою дивизию! Только этого мне и не хватало.

- С каким ребенком? - попытался уйти в несознанку, уже прекрасно понимая, что к чему.

- Не знаю… Света уверена, что он похож на тебя.

Нет, ну, секретарша это зря. Она ведь понимала, чем ей это грозит? Или нет?

- Ви, перестань компостировать мой мозг всякими небылицами. И хватит меня донимать.

Сказав это, я отрубил связь и, прислушавшись к тому, что происходит с той стороны двери номера, решил, что беспокоить Диану и Матвея сегодня уж точно не стоит.

На следующее утро я вышел к завтраку, накрытому в ресторане на первом этаже отеля, совершенно невыспавшимся, но успевшим передумать тысячу мыслей. Главными из которых были те, что касались Дианы и нашего с ней сына.

Я понимал, что подошел к черте, за которой скрывать мое отцовство будет не просто неверно, но даже опасно. Взять ту же Летти. Она ведь вполне может рассказать о своих подозрениях не только мне, но и, скажем, прессе. Или Диане. И допустить этого я не мог.

Да и в целом понимание, что Ди может думать об отце своего ребенка как о насильнике, подталкивало меня к тому, чтобы во всем признаться, и дальше будь что будет.

- Привет, - улыбнувшись, сказал я, когда спустился на завтрак, чуть задержавшись, чтобы дать возможность Диане и Матвею основательно подкрепиться.

Сам же вообще не испытывал голода - то ли от нервов, то ли вследствие совсем непонятных мне причин.

- Привет, - откликнулась Ди.

В этот момент она выглядела особенно нежной и беззащитной. И я не понимал, как именно сказать ей то, что был должен, но при этом не навредить.

- Как вы спали? - задал вопрос на нейтральную тему, чтобы хоть как-то сгладить то, что неминуемо должно было произойти.

Волновался при этом как мальчишка, у которого впереди намечалось первое свидание.

- Хорошо. А ты как? - спросила Диана.

И я понял, что ей действительно это важно. Важно знать, как я спал...

- Можно тебя на пару слов? - спросил, кивая на Матвея и давая понять, что мы оставим его, отойдя на расстояние вытянутой руки.

- Конечно... - растеряно ответила Диана. - Что-то случилось? - спросила, когда мы отошли на пару метров.

На лице ее при этом была такая тревога, что я засомневался в правильности того, что собирался сделать. Впрочем, когда пауза между нами затянулась, и я понял, что пора сказать то, что планировал, выдал правду, какой она была: