Во власти чувственного дурмана - Сьюзен Стивенс Страница 10

– Я не пялюсь на шейха, – принялась оправдываться Милли. – Для меня важнее характер человека, а не его внешность.

– Ну, это зависит от того, как он выглядит под одеждой. Лично я не могу дождаться, когда раздену Таджа.

Они рассмеялись, а когда Люси ушла, Милли подумала, что им обеим все-таки удастся быть благоразумными в компании даже таких красивых мужчин.

– Ты готова поговорить сейчас?

Сердце Милли едва не выскочило из груди, когда она услышала голос Халида так близко.

– Уже прошел час? – тихо спросила она, и ее тело обдало жаром.

– Я думал, ты поешь…

Она посмотрела на обеденный стол и нахмурилась. Его гости просто сидели за столом.

– Канапе выглядят восхитительно, – призналась она, – но я не хочу перебивать аппетит перед ужином.

– Правильно. – Он нахмурился.

Что происходит? Он пригласил ее на ужин.

Они направились на верхнюю палубу. По пути Халид представлял Милли гостям как свою старую подругу.

– Прекрасная ночь, – заметил он, когда они вышли на палубу.

Дождь прекратился, небо было ясным, над головой сверкали звезды. Ночь казалась волшебной.

Именно в такую ночь утонула мать Милли.

– Я хочу кое-что тебе показать, – произнес Халид, отвлекая ее от размышлений.

– Спасательная шлюпка? – спросила она.

– Это последнее место, где я видел твою мать живой.

Милли вцепилась пальцами в холодный стальной поручень.

– С тобой все в порядке? – сказал шейх.

– Да, – огрызнулась она. – Что моя мать делала в спасательной шлюпке?

– Спала, – ответил он. – За ней присматривали охранники.

– Что было потом? Что пошло не так? – настаивала она. – Неужели никто не заметил ее отсутствия? А ваш брат? Разве она не должна была петь для него?

– Мой брат…

– Что? – нетерпеливо и резко спросила она, ее эмоции были на пределе.

– Я не мог постоянно отслеживать местонахождение моего брата в ту ночь.

– У вас должны быть предположения, – не унималась она. – Если вы ничего не можете мне сказать, я не понимаю, почему я здесь…

Она повернулась, чтобы уйти, но Халид тут же схватил ее за руку. Милли была шокирована.

– Отпустите меня! – Вырвавшись от него, она схватилась за перила обеими руками, чтобы не упасть. – Она свалилась отсюда? – наконец спросила она, повернулась к шейху лицом и увидела, как он хмурится.

– Твоя мать была очень пьяна. Я удивился, что она вообще могла двигаться.

– Что-то должно было заставить ее выбраться из спасательной шлюпки. – Милли покачала головой. – Она нашла в себе силы…

– Нет.

Милли так погрузилась в размышления, что едва слышала ответ шейха. В конце концов она медленно повернулась к нему.

– О чем вы умалчиваете? – спросила она.

– Ты шокирована.

– Это не ответ, – напряженно сказала она.

Звуки веселой вечеринки кружили вокруг них, словно издеваясь над душевным спокойствием Милли. Ситуация казалась странной, неловкой и пугающей. Изучая подробности той ночи, она боролась с чувствами, которые не должна была испытывать к человеку, виновному в ее грусти и самобичевании. Она не могла не думать о том, что если бы была тогда старше и авторитетнее, то наверняка спасла бы свою мать.

– Мой брат всегда находил женщину, готовую его развлечь, – произнес шейх Халид. – Неудивительно, что он потерял интерес к твоей матери.

– Вам тоже было все равно, где она, – выпалила Милли.

– Я приставил к ней охранников, – напомнил он ей.

– Но они не уследили за ней, – язвительно заметила она.

– Твоя мать попросилась в туалет, и они ее отпустили.

– Они отпустили ее одну в таком состоянии? – воскликнула Милли. – Хороши охранники, нечего сказать!

– Тебя там не было, – прервал ее шейх. – Ты не имеешь права осуждать моих сотрудников. Они сделали все, что могли. Свидетелей происшествия не было.

– Неужели никто ничего не видел? – настаивала она.

Не обращая внимания на ее слова, шейх продолжал:

– Я разгонял гостей в главном салоне, когда исчезла твоя мать. Саиф пытался выгнать меня с «Сапфира», но его охранники отказались со мной связываться. Они поддерживали меня, а не моего брата. Как только я освободился, я пошел искать твою мать. Сначала я подумал, что она вернулась к моему брату, но его слуги ее не видели. Я предположил, что она ускользнула с остальными гостями, покидающими корабль.

– Значит, ваш брат не причастен к смерти моей матери, – произнесла она.

– Это то, что я сказал полицейским.

«Это не ответ», – подумала она.

– Как я поняла, вам было удобнее притвориться, что вы ничего не видели и не слышали.

– Ты закончила? – холодно спросил он.

– А что? Вы прикажете выкинуть меня с корабля? Ваш брат избежал наказания.

– Он мертв.

– Разве это делает его невиновным? Если вы хотите сказать, будто он заслуживает уважения просто потому, что его больше нет с нами, то такого же уважения заслуживает моя мать. Я сделаю все, чтобы реабилитировать ее имя.

– Как и должно быть, – сказал он.

– То есть говорить больше не о чем? – спросила Милли. – Вы ни о чем мне не расскажете.

– Ты уходишь?

– Нет, я не уйду, если только вы не вышвырнете меня отсюда. Восемь лет назад у моей матери не было защитника, но теперь он есть. Я не покорный подросток, который уходит, когда ему прикажут.

– Ты всегда защищала ее, – произнес он с почтительным восхищением.

– Я доверяла вам, – тихо сказала она, стараясь оставаться спокойной. Мисс Франсин всегда говорила: тот, кто теряет терпение, проигрывает битву.

Какое-то время Халид и Милли пялились друг на друга, не мигая, что вызывало беспокойство, поскольку это доказывало намерение Милли. Ее решимость разгадать тайну смерти своей матери наткнулась на почти неконтролируемые эмоции, которые провоцировал у нее этот властный шейх. В его глазах читалась решимость и нескрываемое желание. Он не думал о прошлом. Он думал только о том, что может произойти между ним и Милли здесь и сейчас.