Любовное зелье для плейбоя - Андреа Лоренс

— Мисс Ниаркос сейчас примет вас.

Айдан Мерфи встал, застегнул пиджак и поправил галстук. Ношение костюма казалось ему немного непривычным после того, как он долго обходился без него. Когда-то деловой костюм был для него как вторая кожа. Потом его мир перевернулся с ног на голову, и все пошло по-другому. Бармену не требовались дизайнерские костюмы и шелковые галстуки. На бармена в ирландском пабе «Мерфи», будут коситься с подозрением, если он напялит деловой костюм.

Но сегодня речь не о том, что приемлемо в пабе «Мерфи», и не о жизни, которую Айдан ведет уже пять лет. Сегодня речь пойдет о его умерших родителях, их последней воле и компромиссе, на который он должен пойти, чтобы почтить их память.

Потеря обоих родителей с разницей в несколько лет заставила Айдана заниматься тем, чем он никогда не занимался: ирландским пабом «Мерфи» на Манхэттене и огромным домом в Восточном Бронксе. Он работал менеджером по рекламе и имел диплом в области маркетинга, поэтому у него хватило деловой сообразительности, чтобы восстановить паб, однако родительским домом он до сих пор не занимался. Просто он не был готов расстаться с жилищем, где прошло его детство, так скоро.

Его родители купили землю под строительство большого дома для ирландской католической семьи, которую надеялись завести, но этого не случилось. Дом стоил приличных денег, но даже если бы Айдан хотел его продать, это было бы не так просто сделать. Район, где располагался дом, становился все безлюднее, цены на аренду помещений падали. Мать Айдана знала об этом и попросила сына сохранить и использовать имущество после того, как он переделает дом под реабилитационный центр для людей, прошедших курс лечения от алкоголизма. После мучений с мужем-алкоголиком она знала, что такой реабилитационный центр крайне необходим. Из-за его отсутствия ее муж снова прикладывался к бутылке всего через несколько недель после выхода из клиники.

Вот поэтому он и обращается в фонд «Ниаркос фаундейшн», хотя Айдану была ненавистна сама идея просить помощи у богачей. Однако Айдану требовались деньги, чтобы воплотить мечту своей матери. Много денег. Его личные денежные сбережения давно оскудели из-за постоянных пьянок отца. Поэтому Айдан пришел сюда, решив подать заявку на грант для открытия реабилитационного центра. Ему казалось, что он стал попрошайкой.

Открыв дверь в офис, он затаил дыхание. Сейчас или никогда. Остается надеяться, что мисс Ниаркос будет восприимчива к его прелестям. Он знал, что улыбка и легкий флирт помогают получить желаемое от большинства дам. Он старался не злоупотреблять своими чарами, но сегодня они должны облегчить ему задачу.

Айдан шагнул через порог в ярко оформленное помещение и остановился. Он прищурился, уставившись в карие, экзотические глаза женщины, которая исчезла из его жизни более года назад. Все мысли о флирте с администратором фонда вылетели у него из головы, когда он понял, кто она.

Вайолет.

Вайолет Ниаркос, очевидно. Хотя они не представлялись друг другу полными именами в тот короткий период, пока были вместе. В противном случае он, возможно, сумел бы выследить эту неуловимую красотку после того, как она бесследно исчезла.

Айдан не поздоровался, потому что его сбило с толку выражение лица Вайолет. Она явно не узнала его и смотрела на него так, словно он был еще одним человеком, пришедшим к ней за материальной поддержкой, а не тем, с кем она занималась любовью. Очевидно, этот опыт произвел на него большее впечатление, чем на нее.

— Вайолет? — спросил он, просто чтобы доказать самому себе, что разговаривает именно с ней. Он мог поклясться, что это она, хотя время могло повлиять на его память. Женщина перед ним была намного красивее, чем прежде.

— Да, — ответила она, вставая и обходя письменный стол, чтобы поздороваться с ним жестко и формально. На ней была лавандовая шелковая блузка, серая юбка-карандаш, чулки и простые, но красивые серые лодочки. У нее на шее была нитка серебристого жемчуга, а в ушах — жемчужные серьги. Нынешняя Вайолет была гораздо сдержаннее и консервативнее той, которую Айдан встретил в ту ночь в баре.

— Ты меня не узнаешь, — произнес он. — Я Айдан. Полгода назад мы встретились в пабе «Мерфи».

Ее нежное лицо внезапно скривилось. Она округлила карие миндалевидные глаза и разомкнула темно-розовые губы. Казалось, она наконец поняла, кто перед ней.

— Боже мой… — Она закрыла руками нос и рот.

Айдан старался не паниковать, когда в ее глазах заблестели слезы. Много ночей он лежал в постели без сна, задаваясь вопросом, что случилось с Вайолет и почему она больше не приходит в паб. Он представлял себе их встречу, но не предвидел ее слез. Он не сделал ей ничего плохого, верно?

В конце концов, она первой ушла от него, исчезнув на рассвете как привидение, а он начал думать, что у него разыгралось воображение. Она стала его наваждением. Ни одна другая женщина кроме Вайолет так не влияла на Айдана.

Если бы не вкус ее губ и не разорванные кружевные трусики на полу спальни, он решил бы, что она — сон.

— Айдан, — прошептала она так, будто говорила с кем-то еще, кроме него. Через мгновение по ее щекам покатились слезы.

Он боролся с желанием подойти к ней и крепко обнять. Он не хотел видеть, как она плачет, особенно при встрече с ним. Но что-то в ее взгляде заставило его медлить. Вероятно, это было сожаление. Вайолет была довольно шикарной дамой. Возможно, она забыла о своем двухдневном свидании со страстным барменом, и теперь, когда он стоит в ее офисе, она пытается справиться со смущением. Иначе она не плакала бы и не выглядела так, будто хочет убежать из своего удобного офиса через окно.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Его слова, казалось, вырвали ее из ступора.

Она быстро вытерла слезы со щек и на секунду отвернулась от него.

— Да, конечно, — ответила она, хотя он ей не поверил. Она вежливо улыбнулась. — Прости. Просто я…

Она пожала ему руку. Он почувствовал, как у него покалывает пальцы от ее прикосновения. Однако теперь прикосновение Вайолет стало жестче; она шагнула назад и указала ему на стул для посетителей.

— Пожалуйста, присаживайся. Нам есть что обсудить.

Айдан сел напротив массивного письменного стола из вишни. Стул был удобнее, чем он предполагал. Вайолет нервно перекладывала на столе документы. Это был не типичный офис, а скорее гостиная с плюшевыми стульями и красочными тканями. На стенах висели яркие картины и фотографии красивых мест с белыми зданиями на фоне бирюзово-синей воды. Где та женщина, которая оформляла этот офис? Та, что приходила в паб «Мерфи», чтобы забыть о проблемах.

— Прежде чем мы обсудим твою заявку на грант, мне нужно извиниться, — начала Вайолет. — Я уверена, ты обиделся на мое исчезновение. Сейчас мне очень совестно.