Чудовище в плену красавицы - Мейси Ейтс

Однажды, давным-давно…

Взглянув на огромный мрачный замок, Белль потуже запахнула пальто. Здесь, на маленьком острове в Эгейском море, где-то между Грецией и Турцией, было довольно прохладно.

Впервые услышав об Олимпиосе, она сразу представила себе Средиземноморье. Белые домики, голубое небо, бескрайнее море. Днем наверняка картина была именно такой. Но вечером, когда на остров опустилась тьма и с океана подул сырой ветер, девушка оказалась застигнутой врасплох.

Хотя старинной крепости не удивилась. Если бы не огоньки в окнах, никто бы не догадался, что в ней до сих пор живут. А чего еще ожидать от человека, который пошел на крайности, желая отомстить какому-то фотографу?

Принц Адам Казарос захватил в плен ее отца-репортера в момент съемки, взбесившись из-за ничего не значащих снимков, которые попали в прессу без его разрешения.

Белль должна была преодолевать страх. Принц явно лишился рассудка. Но ей прибавляла сил ярость, кипевшая внутри ее с той минуты, как стало известно о судьбе отца.

Страх сейчас словно обходил ее стороной. А ведь преследовал ее всю жизнь. Она боялась потерять отца и их уютное гнездышко, где она поселилась после того, как мать бросила ее четырехлетнюю. Боялась стать эгоисткой, одержимой сиюминутными желаниями, какой была и наверняка остается ее мать.

Страх исчез. Белль спокойно взошла на борт самолета в Лос-Анджелесе, сделала пересадку в Греции и долетела до Олимпиоса.

Можно было только надеяться, что бравада продлится.

Тони чуть не обезумел, узнав о ее плане. Они встречались уже восемь месяцев, и ему хотелось больше участвовать в ее жизни, но она сопротивлялась. Как сопротивлялась и физической близости.

Тони был ее первым парнем, а она привыкла иметь личное пространство и независимость и не собиралась отказываться от потребности в уединении.

По иронии судьбы, сегодня она и должна была это сделать.

Девушка с удивлением обнаружила, что дворец никто не охранял. Поднимаясь по ступеням к грубо отесанным дверям, она не заметила ни единой живой души. Ей так хотелось взглянуть на календарь в телефоне, не вернулось ли время на пару веков назад.

Она поднесла кулачок к двери и засомневалась, стоит ли стучать. В итоге схватилась за железное кольцо и дернула его. Дверь раскрылась со стоном и скрипом, словно ее не открывали уже очень давно. Но Белль знала, что это не так. Несколько дней назад сюда приехал отец и, если верить слухам, попал в заточение.

Внутри Белль встретило неожиданное тепло. На стенах висели канделябры. Огромный каменный вестибюль, как во всех замках. Хотя туда ее приглашали нечасто.

Что и говорить, домик на берегу моря в Южной Калифорнии, где они жили с отцом, отличался от замка как небо и земля.

Однако увиденное абсолютно не совпадало с ее представлением о королевской знати. Сама она никогда не бывала ни в роскошных домах, ни на вечеринках знаменитостей в Беверли-Хиллз, а вот ее отец по долгу службы часто фотографировал знатных особ и знаменитостей.

— Ау? — произнесла она, с запозданием осознав, что выбрала не лучшее приветствие. Но адреналин придавал ей уверенности и сил. У нее есть миссия, и она намерена ее исполнить.

Когда принц все поймет, он с радостью отдаст отца на ее попечение. Когда принц узнает о состоянии его здоровья…

— Ау? — повторила она.

Вдруг раздались тихие шаги. Белль повернулась в сторону коридора, выходящего из вестибюля, и увидела высокого, худощавого мужчину.

— Вы потерялись, kyria ^[1]?

Его доброжелательный тон совершенно не вязался с суровой обстановкой.

— Нет. Меня зовут Белль Чемберлен, я ищу своего отца, Марка Чемберлена. Принц насильно держит его здесь… Боюсь, ему не все известно.

Слуга — или тот, за кого она приняла этого мужчину, — приблизился, и выражение его лица прояснилось. Он выглядел озабоченным.

— Вам лучше уйти, госпожа Чемберлен.

— Мой отец болен, он должен лечиться дома, в Штатах! Ему нельзя здесь находиться. Нельзя лишать его свободы только потому, что принцу не понравились какие-то фотографии!

— Принц тщательно оберегает личное пространство, — произнес слуга. — И любое его слово… Закон.

— Я не уеду без отца! И не уеду, пока не поговорю с принцем! Кстати, безопасность у вас на грани фантастики. — Белль огляделась. — Меня никто не остановил на входе. Ясное дело, отец проник сюда с легкостью. Если принц хочет держать свою жизнь в секрете, пусть над этим лучше поработает. — Знаменитости, которых снимал отец, шли на все, лишь бы укрыться от его телеобъектива. Принц плохо подготовился.

Может, она слишком цинична, но ведь ее вырастил папарацци. Звезды наживаются за счет своих изображений, к тому же они публичные персоны. Отец просто был частью системы.

— Поверьте мне, — сказал слуга. — Вам не следует разговаривать с принцем.

Белль вытянулась, словно пытаясь казаться выше своего маленького роста.

— Поверьте мне, — парировала она. — Я непременно поговорю с принцем. Его деспотичные действия по отношению к гражданину Америки меня нисколько не впечатляют! И вообще, если у него подбородок в шрамах, круглая челюсть или впалая грудь, взял бы деньги, не потраченные на ремонт замка, и вложил бы их в пластического хирурга! И не понадобилось бы мучить человека из-за неудачных ракурсов!

— Подбородок в шрамах? — раздался в темноте голос, совсем не похожий на голос слуги. Глубокий и низкий, он эхом отражался от каменных стен и резонировал в теле девушки. И вот тут по спине Белль прошел холодок. — Это что-то новенькое. Если честно, к хирургу я не собираюсь. Лягу под нож и как минимум потеряю терпение.

— Принц Адам! — возвестил слуга с благоговением.

— Можешь идти, Фос.

— Но, ваше величество…

— Не нужно заискивать передо мной! — отрезал принц, и его голос показался каменным, как и стены замка. — Выглядишь глупо.

— Как скажете, — пробормотал Фос и исчез во мраке.

Белль осталась без возможного союзника. Наедине с бездушным голосом, который прятался в чернильной тьме.

— Итак… Ты явилась сюда проведать отца.

— Да, — робко ответила она. Глубоко вздохнув, девушка попыталась взять себя в руки.

Обычно ее было непросто смутить. Детство она провела в дорогих частных школах, куда никогда бы не попала, если бы не доверительный фонд, основанный ее умершим дедушкой.

Одноклассники знали, на какие деньги она училась, поэтому ей пришлось воспитать в себе волю. Все над ней издевались. Из-за ее бедности, из-за того, что ее мысли вечно были в облаках. К тому же Белль не вылезала из библиотек. Однако все эти истории, придуманные миры служили ей защитой. Помогали абстрагироваться от внешней пугающей среды, не замечать насмешек.