Фортуна - женщина - Уинстон Грэхем

О нашей первой встрече вряд ли можно сказать, что она была исполнена смысла. Столь многое изменилось с тех пор, что порою кажется: ее и вовсе не было. И все-таки, чем больше я об этом думаю, тем важнее кажется начать именно с нее, иначе трудно понять остальное.

С рассветом я уже был на ногах: до пробуждения прислуги выскользнул из сарая позади деревенской пивнушки, где держали пустые бутылки, и взял курс на Солсбери в надежде добраться туда дотемна. Но мне только раз удалось остановить грузовик; водитель с ярко выраженным тиком подбросил меня на расстояние в десяток миль — это было небольшим отклонением от маршрута, но и то, когда начался дождь, я пожалел, что не поехал с ним дальше в Эндовер: уж очень не хотелось ночевать под открытым небом.

Автомобиль стоял на обочине; девушка меняла колесо — во всяком случае, без особого энтузиазма совершала манипуляции с домкратом, но, заслышав мои шаги, выпрямилась и обернулась. Она была еще совсем дитя. В машине больше никого не было. Я спросил, что произошло; она пробормотала что-то о проколе и разбитой молочной бутылке. Я предложил свою помощь — она обрадовалась.

— Спасибо. Большое спасибо! Я уже боялась, что не хватит сил справиться с домкратом.

Автомобиль был марки ”даймлер”, гоночная модель. Девушка явно гнала слишком быстро. Ей еще повезло: обочина оказалась широкой. Я установил домкрат и с его помощью приподнял машину. Вначале девушка только наблюдала за моими действиями, а потом достала фонарик — очень кстати в надвигающихся сумерках — и держала его в руке, одетой в черную перчатку. Мы почти не разговаривали — о чем? — но мне пару раз показалось, будто фонарик качнулся, позволяя ей рассмотреть меня с головы до пят.

Установив запаску, я принялся закручивать гайки, но колесо проворачивалось. Я придержал его и в первый раз за все время в упор взглянул на девушку. Она заволновалась.

— Вы поранили руку?

— Пустяки. Может, вы сядете за руль и нажмете педаль тормоза?

— Зачем?

— Колесо крутится вместе с гайками.

— Понимаю, — она отдала мне фонарик и быстро забралась в машину. Я крепко затянул гайки и опустил машину. Убрал в багажник инструменты и поврежденное колесо и захлопнул крышку. За все это время мимо не проехало ни одной машины. Я вытер руки о тряпку и подошел к дверце.

— Все в порядке. Можете ехать.

— Благодарю, — сказала девушка. — Может, вас подвезти?

— Я собирался в Солсбери.

— Я живу в миле от города.

Я обошел автомобиль. Она включила свет в салоне.

— Как бы я не испачкал…

— А, ерунда. Садитесь.

Я сел. Она нажала на стартер. Автомобиль плавно снялся с места и устремился вдаль; мощный двигатель работал легко, без натуги. Обе они были первый класс — и машина и девушка. Для такого, как я, нет места в их жизни.

Я дал бы ей не больше восемнадцати; она была немного выше среднего роста, слегка полновата — это встречается у девушек ее возраста — и явно предпочитала гнать машину на огромной скорости. То ли опаздывает, подумал я, то ли ей не терпится избавиться от случайного попутчика.

Через некоторое время она решила нарушить тягостное молчание и спросила, из Солсбери ли я; я ответил, что никогда там не бывал. Постепенно всплыл тот факт, что я ищу работу, — давно ли? Довольно давно. Она бросила на меня быстрый взгляд, очевидно, прикидывая мой возраст, — это было несколько затруднительно из-за слоя пыли.

Было странно сидеть, откинувшись на спинку очень удобного сиденья и отдавая себе отчет в том, что через несколько минут автомобиль скроется из виду, оставив меня в темноте, под дождем, среди табличек ”Торговля с рук воспрещается”. Время от времени на лице девушки вспыхивал отраженный свет от фар встречного автомобиля; временами я видел его отблески у нее на чулках, или матово поблескивала кожа на запястьях, между рукавом пальто и перчаткой. У нее были густые, темные, очень длинные волосы, небрежно завязанные узлом на затылке, и молочно-белое лицо, такое гладкое, что его можно было принять за камею, если бы не живой и, если можно так выразиться, вполне земной рот. Идеальный овал этого лица говорил о том, что через какой-нибудь год, от силы два, она превратится в настоящую красавицу.

Один раз ей пришлось притормозить, пристроившись в хвост колонны армейских грузовиков; при первой же возможности она торпедой пронеслась мимо них, обронив какую-то реплику насчет вероятности войны. В то время это служило основной — наряду с погодой — темой светских бесед, поэтому я решил, что отвечать необязательно. Через несколько минут девушка повторила попытку.