Моя до полуночи - Лиза Клейпас

Лондон

Осень 1848 года

Найти человека в почти двухмиллионном городе – задача не из легких. Хорошо еще, если поведение этого человека предсказуемо, тогда можно хотя бы попытаться найти его в определенной таверне либо в винной лавке. Но даже в таком случае поиск будет затруднительным.

«Где ты, Лео?» – в отчаянии думала мисс Амелия Хатауэй. Бедный, сумасбродный, несчастный Лео. Некоторые люди просто теряются перед лицом невыносимо тяжелых обстоятельств. Именно так случилось с ее прежде вполне предсказуемым братом. А сейчас он, вероятно, перешел уже границу отчаяния и не остается надежды его спасти.

– Мы найдем его, – сказала Амелия с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. Она взглянула на сидевшего напротив нее цыгана, но смуглое лицо было непроницаемым. Впрочем, ничего необычного, Меррипен был человеком с крайне ограниченными эмоциями. Он был настолько сдержанным, что, даже прожив в семье Хатауэй пятнадцать лет, так никому и не сказал, как же его на самом деле зовут. С того дня, как его нашли избитым и без сознания на берегу ручья, протекавшего по их имению, они знали его просто как Меррипена.

Когда Меррипен пришел в себя и увидел окруживших его любопытных членов семьи Хатауэй, он поднял настоящий бунт. Пришлось силой заставить его оставаться в постели и уверить, что если он не будет лежать смирно, ему станет только хуже. Отец Амелии пришел к выводу, что мальчику повезло остаться в живых после страшной охоты на цыган, которую время от времени предпринимали местные землевладельцы: они садились на коней, вооружались ружьями и дубинками и безжалостно расстреливали и избивали цыган, чтобы очистить от них свои владения.

– Они, по-видимому, решили, что мальчик мертв, – рассудил мистер Хатауэй. Он был человеком образованным и придерживался прогрессивных взглядов, осуждая насилие в любой его форме. – Боюсь, что связаться с его соплеменниками нам не удастся. Они cкорее всего уже ушли далеко.

– Можно, чтобы он у нас остался, папа? – с жаром воскликнула младшая сестра Амелии Поппи, не обращая внимания на Меррипена, который оскалил зубы, словно волчонок, видимо, опасаясь, что может стать для этой девчонки новой игрушкой.

– Он может жить у нас сколько захочет, – улыбнулся мистер Хатауэй. – Но я сомневаюсь, что он останется дольше чем на неделю. Цыгане – кочевой народ. Они не любят долго задерживаться на одном месте. Им кажется, что тогда они перестают быть свободными.

Меррипен, однако, остался. Сначала он был маленьким и худеньким мальчиком, но потом с пугающей быстротой вырос в здорового и крепкого мужчину. Трудно сказать, кем был Меррипен: вроде не член семьи, но и не слуга. Хотя он работал на семью Хатауэй – был и кучером, и мастером на все руки, – но, когда хотел, ел с ними за одним столом, и его спальня была в основной части дома.

Теперь, когда Лео исчез и, видимо, попал в беду, само собой подразумевалось, что Меррипен поможет его найти.

Вообще-то было не совсем прилично, что Амелия отправилась в Лондон в компании такого мужчины, как Меррипен. В свои двадцать шесть лет она не очень-то нуждалась в сопровождении.

– Мы начнем с того, что исключим места, куда Лео точно не пойдет, – с энтузиазмом сказала Амелия. – Это церкви, музеи, высшие учебные заведения и районы, где живут богатые аристократы.

– Все равно остается почти весь город, – недовольно проворчал Меррипен.

Меррипен не любил Лондон. По его мнению, образ жизни людей так называемого цивилизованного общества был куда более диким и примитивным, чем это встречается в природе. Если бы ему пришлось выбирать – провести час в берлоге дикого кабана или в светской гостиной, он, не колеблясь, предпочел бы берлогу.

– Наверное, придется начать с таверн, – продолжала Амелия, не смущаясь его недовольством.

Меррипен бросил на нее мрачный взгляд:

– А вы знаете, сколько в Лондоне таверн?

– Нет, не знаю, но до конца дня я это выясню.

– Мы не поедем по тавернам. Лео пойдет туда, где он наверняка попадет в беду.

– И куда же? Может, ты знаешь такое место?

– «Дженнерс».

«Дженнерс» был игорным клубом, куда ходили джентльмены, чтобы вести себя не по-джентльменски Он был основан бывшим боксером Ивом Дженнером.

После смерти владельца клуб несколько раз переходил из рук в руки, а в данный момент принадлежал зятю Дженнера лорду Сент-Винсенту. Далеко не безупречная репутация лорда лишь увеличивала привлекательность заведения.

Членство в этом клубе стоило целое состояние. Лео настоял на том, чтобы вступить в клуб спустя три месяца, как унаследовал свой титул.

– Если уж ты задумал умереть от пьянства, – не без сарказма сказала ему тогда Амелия, – то хотя бы выбери место, которое можешь себе позволить.

– Но я теперь виконт, – высокомерно заметил Лео, – и должен вести себя соответственно. Иначе что скажут люди?

– Скажут, что ты мот и дурак, а титул мог с тем же успехом перейти к мартышке.

Этот выпад вызвал у ее красивого брата лишь усмешку.

– По-моему, это сравнение несправедливо по отношению к мартышке.

Амелия тряхнула головой, словно отгоняя нахлынувшие воспоминания. Тревога все возрастала. Холодными пальцами она сжала виски. Лео и раньше внезапно исчезал, но на этот раз его отсутствие затянулось, как никогда.

– Мне еще не приходилось бывать в клубе, – сказала она Меррипену. – Это будет мой первый визит.

– Вам не разрешат войти. Вы леди. Но даже если разрешат, то я не позволю.

Амелия посмотрела на него с удивлением. Меррипен редко что-то ей запрещал. По правде говоря, заявление цыгана вызвало у нее раздражение. Она не собирается соблюдать светские приличия в момент, когда на карту поставлена жизнь ее брата. Кроме того, любопытно взглянуть на это привилегированное убежище для мужчин поскольку она, очевидно, обречена на участь старой девы, то может по крайней мере позволить себе насладиться маленькими радостями.

– А тебя туда тоже не впустят, – возразила Амелия. – Ты ведь цыган.

– Так случилось, что управляющий клуба тоже цыган.

Это было необычно. Даже странно. Цыгане считались ворами и мошенниками. Было просто поразительно, что цыгану доверили управлять денежными средствами, не говоря уже о том, чтобы разрешать споры, возникавшие у игровых столов.

– Он, должно быть, необыкновенный человек, раз занимает такое положение, – помолчав, заметила Амелия. – Хорошо, я позволю тебе сопровождать меня, когда мы войдем в клуб. Твое присутствие, возможно, сделает управляющего более сговорчивым.

– Спасибо, – сухо ответил Меррипен.