Тайники души - Линн Остин

Ноябрь 1930 года

Говорят, у каждого человека есть ангел-хранитель. Я никогда не нуждалась в нем так сильно, как после смерти Фрэнка Уайатта. Фрэнк был моим свекром и последним взрослым представителем клана Уайаттов.

Именно Бетти, тетя моего мужа, внушила мне мысль об ангелах-хранителях. Она пообещала молиться, призывая ангела мне в помощь.

Последний раз я раздумывала об ангелах много лет назад, посещая воскресную школу в одном из многочисленных маленьких городков, где папочка и я останавливались проездом во время наших странствий.

Если мы воскресным утром вдруг проезжали мимо церкви, папочка всегда заботился о том, чтобы я посетила службу.

В то воскресенье я была в методистской церкви где-то в штате Миссури и пожилая, седовласая, небольшого роста учительница сказала, что мы должны развлекать незнакомцев, потому что один из них может оказаться ангелом. Она так и сказала: «Развлекать». Я тогда подумала, что мы устроим представление – будем жонглировать шарами или покажем смертельный номер. И недоумевала: как такая сгорбленная, вся в морщинах старушка вообще может кого-то развлечь?

После того как Фрэнк Уайатт упокоился с миром на фамильном кладбище рядом с женой и двумя сыновьями, я начала надеяться, что Господь ответит на молитвы тети Бетти и вскоре мне действительно явится ангел и поможет со всем справиться.

А волноваться о том, как его развлечь, я начну, когда он доберется сюда.

– Что ты теперь будешь делать, Элиза?

После похорон мне задавали этот вопрос снова и снова, и я не знала, как на него ответить. На самом деле они хотели спросить: «Как хрупкая молодая женщина с тремя маленькими детьми сможет управлять таким большим имением – Садами Уайатта?» Особенно учитывая то, что я все эти десять лет не ступала на территорию плодовых садов. Конечно, люди не знали моего прошлого, в Дир Спрингсе его никто не знал, даже Сэм – мой бедный покойный супруг. Мне было слишком стыдно рассказывать кому-либо о своем происхождении.

Но это не мешало соседям продолжать задавать вопросы. Алвин Грир был одним из любопытных.

– Что вы собираетесь делать теперь, после смерти Фрэнка, миссис Уайатт?

Я наполнила чашку кофе и протянула ему, игнорируя вопрос. Разве не понятно, что и часа не прошло с тех пор, как я похоронила свекра, и мой дом полон соседей, которые пришли, чтобы отдать дань уважения покойному, и у меня просто еще не было времени подумать?!

Наверное, нет; мистер Грир не собирался сдаваться.

– Вы знаете, кому поручить управление Садами Уайатта весной? – спросил он.

Я наполнила еще одну чашку кофе и предложила ее преподобному Диллу, который стоял в очереди за угощением рядом с мистером Гриром. Руки у меня дрожали.

Давным-давно я заметила, что если сразу не отвечать на заданный вопрос, то большинство людей нервничают и сами заполняют возникшую паузу, обычно предлагая собеседнику советы. В этот раз первым заговорил преподобный Дилл.

– Ваши родственники живут где-то неподалеку, миссис Уайатт? Мы можем за ними послать? По-моему, я не слышал, откуда вы приехали в наш город…

– Вам добавить сливок в кофе, преподобный отец? – спросила я, протягивая священнику молочник и снова пропуская вопрос мимо ушей.

Преподобный Дилл покачал головой.

– Нет, спасибо, я пью черный. Вы родом не из Дир Спрингса, не так ли?

– Нет.

Я сделала вид, будто очень занята раскладыванием чайных ложек и наполнением сахарницы. Откуда родом я и моя семья, его совершенно не касалось.

Последние десять лет это просторное сельское жилище со старой мебелью и выцветшими обоями было моим домом. Трое моих детей и я имели право здесь жить вместе с Фрэнком Уайаттом и его сыном Сэмом или без них.

– Конечно, сейчас речи не может быть о том, чтобы кто-то согласился купить такое имение. Теперь, когда страна погрузилась в депрессию, банки не выдают ссуд, – добавил преподобный отец.

– Да, но миссис Уайатт не может управлять здесь всем одна! – В тоне мистера Грира сквозило раздражение.

Я отступила немного назад и извинилась, сославшись на пустой кофейник. Пускай они вдвоем спорят о моем будущем, если оно настолько им интересно. Но тут тетя моего мужа, Бетти, преградила мне путь к отступлению. Ее пальцы сжали мою руку, словно тиски.

– Ты игнорируешь этих сплетников, не так ли, лапочка? – прошептала она. – Я обычно поступаю так же. Если ты ведешь себя немного странно, то прослывешь глупышкой и все оставят тебя в покое.

Тетя Бетти напоминала мне ручного попугая. Ее нос торчал совсем как клюв, и везде, куда бы она ни пошла, она суетилась, словно маленькая веселая птичка. Тетя была пышечкой совсем небольшого роста. Ее макушка, увенчанная пушистыми седыми волосами, едва доставала мне до подбородка, а я сама была никак не выше среднего роста.

В отличие от остальных горожанок ее возраста, которые выглядели как старые серые вороны, тетя Бетти всегда одевалась в яркие наряды и была похожа на редкую тропическую птицу.

Сегодня, например, на ней было платье с цветочным рисунком, белые кружевные перчатки и широкополая соломенная шляпа, которая была бы более уместна на празднике Дня независимости США, чем промозглым ноябрьским днем на похоронах зятя.

Я иногда видела, как тетя в розовом халате и шлепанцах выгуливает одноглазую собаку или в мужском твидовом костюме прохаживается по саду.