Поговорим о любви - Венди Уэкс

Слегка откинув назад голову с копной кудрявых волос, Шеннон Смит уставилась в немигающее око камеры слежения. Искорки озорства сверкнули в темно-фиалковых глазах девушки.

— Это я, mon cher, любовь всей твоей жизни, — дурачась, произнесла она на французский манер. — Впусти же меня, мой Аполлон, я умираю от желания увидеть тебя!

Шеннон слегка призадумалась и капризно надула пухлые губки:

— Ах, я так и знала! Ты не один! Как ты можешь так мучить меня! Ту, которая родила тебе двенадцать детей!

Девушка драматическим жестом поднесла руку ко лбу и передернула плечами:

— Ну все, Пит. Представление окончено. Открой, пожалуйста, у меня эфир через пятнадцать минут, я опаздываю.

Автоматическая дверь открылась, издавая мерное негромкое жужжание. Захлопывая ее, Шеннон бросила быстрый взгляд на бесстрастно следящую за всем происходящим камеру.

— Спасибо, Пит, ты прелесть. Обещаю, что больше не буду донимать тебя демонстрацией своих актерских способностей.

Едва окинув взглядом отдел новостей, в котором царила полная тишина, Шеннон быстрым шагом прошла по совершенно безлюдной радиостанции, ненадолго задержалась у своего почтового ящика, чтобы забрать письма радиослушателей, и, свернув в пустой коридор, стала быстро просматривать их, с удовлетворением отмечая про себя, что количество посланий значительно возросло.

Когда она еще только устроилась работать на радиостанцию WDVE и делала первые шаги как ведущая популярного ток-шоу «Клуб одиноких сердец», придя на смену местной знаменитости Рику Моргану, слушатели без стеснения выражали сожаление по поводу ухода их кумира и иногда делали это даже во время передачи. Но уже через два месяца Шеннон почувствовала, что стремительно набирает очки в свою пользу. Аудитория приняла ее, и сейчас Шеннон с нетерпением ждала той минуты, когда выйдет в ночной эфир и прочтет письма от своих постоянных слушателей.

У нее не было времени просмотреть всю почту до конца. Оставалось чуть более десяти минут до выхода в эфир, а нужно еще было подготовиться к предстоящему четырехчасовому разговору с радиослушателями. Шеннон с раздражением вспомнила о пробках на дорогах, задержавших ее на мосту Говарда Франклина, по пути в Тампу, и отнявших драгоценное время, которое можно было бы с пользой потратить на подготовку к радиопрограмме. Но заходиться по поводу пробок на дорогах не было смысла, приходилось относиться к ним, как к чему-то неизбежному.

Как это обычно бывало перед началом передачи, в животе у Шеннон появилось неприятное ощущение: как будто тысячи мотыльков щекотали ее изнутри своими крылышками. Подобно всем ведущим, она испытывала страх перед аудиторией, всякий раз думая о том, что вдруг не найдет подходящих слов или и вовсе лишится дара речи в самый ответственный момент программы. Шеннон усилием воли заставила себя перестать думать об этом и, постепенно успокоившись и справившись с неприятными ощущениями, направилась к стеллажу, чтобы взять предварительно подготовленные картриджи с записями радиорекламы, запланированной на время передачи. Держа перед собой программу ночных радиопередач и план предстоящего ток-шоу, она стала помечать, где и какая реклама должна прозвучать. Про себя Шеннон отметила, что объем этой самой рекламы заметно увеличился, что говорило о растущей популярности ее передачи, и улыбнулась мысли об этом. Закончив подготовку к программе, Шеннон взяла стопку картриджей и, придерживая подбородком верхний из них, устремилась к кабинке для ведущих. Когда она повернулась спиной, чтобы пройти через распашную дверь, смежная створка (благо не деревянная) внезапно распахнулась и больно ударила Шеннон в правый бок. Девушка потеряла равновесие и растянулась на полу в коридоре, рассыпав аудиозаписи.

— Смотреть надо, куда идешь… — недовольным тоном проговорила Шеннон и тут же осеклась. На нее в упор смотрел мужчина, красивее которого Шеннон в жизни никого не видела. Он был безупречно сложен, а золотой шелк его волос, казалось, сиял, как нимб в лучах света, проникающего из приоткрытой двери. Невольный вздох восхищения вырвался у Шеннон из груди. Мужчина протянул ей свою большую крепкую руку, девушка смутилась, а затем неожиданно для себя покраснела.

— Сожалею, но я не видел, что вы входили! — проговорил незнакомец, пристально глядя на Шеннон дымчато-серыми глазами.

Его рука по-прежнему была протянута к ней, и Шеннон ничего другого не оставалось, как протянуть ему свою.

Мужчина с легкостью поставил ее на ноги. Когда их руки соприкоснулись, Шеннон почувствовала, будто электрический разряд пробежал по всему ее телу.

— Вы в порядке? — спросил незнакомец.

— Я всегда думала, что выражение «сразить наповал» употребляется только в переносном смысле, — переборов смущение, ответила Шеннон.

Незнакомец усмехнулся, оценив шутку, и пропустил девушку вперед, придержав дверь.

Шеннон испытала обычное волнение, входя в студию: огоньки на панели управления приветствовали ее, весело мигая в полутемном помещении. Прямо перед ней висел огромного размера микрофон, наушники лежали на подставке для радиоприемника напротив высокого, по пояс, стула, на котором Шеннон предстояло восседать ближайшие четыре часа.

На первый взгляд студия напоминала кабину самолета. Кругом гудели настроенные приборы, мигали разноцветными огнями лампочки. Это был рабочий кабинет Шеннон, откуда ей предстояло несколько часов общаться с тысячами людей, которые, как она теперь знала, спешили услышать ее голос в эфире.

Шеннон прильнула к звуконепроницаемому стеклу, отделявшему радиостудию от соседней комнаты, в которой находился продюсер, и приветливо помахала ему рукой. Им предстояло работать вместе. Именно Стив первым выходил на связь с теми, кто звонил в студию, записывал возраст, род занятий звонившего, подсказывал Шеннон, к какой телефонной линии на контрольной панели надо подключиться, чтобы соединиться с нужным человеком. А затем, когда поступал звонок от кого-то еще с целью познакомиться с уже представленным ранее абонентом, Стив сигнальным огоньком давал знать, как правильно соединить того и другого. После того как Шеннон представляла звонивших друг другу, разговор продолжался уже между тремя собеседниками, причем ей надо было повести беседу так, чтобы абоненты, преодолев смущение разговорились. Так происходила судьбоносная для них встреча.

Шеннон чувствовала, что незнакомец неотрывно смотрит на нее, и от этого у нее по спине побежали мурашки. Что нужно этому неотразимому красавцу на радиостанции?

— Мне так неловко, — проговорила Шеннон, оборачиваясь к незнакомцу. — Я даже не успела представиться. Не ожидала, что сегодня вечером здесь может быть кто-то еще, кроме меня и Стива.

Встретившись с мужчиной взглядом, Шеннон вдруг опять смутилась, но тут же, словно опомнившись, добавила твердым голосом: