Дважды благословенная - Ли Бристол

Техас, 1878 год

Пустыня на рассвете выглядела мертвой, серой и плоской. Куда ни глянь — унылый однообразный пейзаж, и даже редкие тени, отбрасываемые чахлыми кустами, казались какими-то призрачными, нереальными. Это место идеально подходило для того, чтобы здесь умереть.

Под пыльным деревом стояли трое. Двое были пешие, третий — на коне. С одной из ветвей свешивалась петля. Фырканье лошадей ярдах в двадцати от дерева было единственным звуком, нарушавшим тишину. Костер давно потух, и даже дым от него уже не поднимался.

Наконец появился четвертый, которого все ждали. Под уздцы он вел лошадь с сидевшим на ней человеком. Лошадь была огромной, и всадник был ей под стать — высокий, широкоплечий, с загорелым и обветренным лицом, с мускулистыми руками и крепкими бедрами, явно привыкший к верховой езде. Он был без шляпы, и волосы цвета меди касались воротника. В глазах не было ни страха, ни отчаяния — они казались такими же бесцветно-серыми, как рассвет в пустыне, хотя на самом деле были зеленого цвета. Итан Кантрелл прямо сидел в седле, неподвижно глядя в одну точку. Его связанные руки болтались спереди. Сейчас он будет повешен.

Ведший лошадь под уздцы остановил ее в тени под деревом. По-прежнему не оборачиваясь, Итан боковым зрением видел, как капитан Лон Фоукс остановил свою лошадь рядом с ним.

Десять лет Итан служил этому человеку, сражался с ним плечом к плечу, не раз рисковал жизнью ради него. Теперь Итан сознательно не хотел встретиться с Лоном взглядом.

Протянув руку, капитан сорвал с груди Итана значок и бросил его на землю. Лишь сейчас, увидев эту эмблему — круг со звездой — в пыли, Итан, казалось, осознал, что она значит для него. Эмблема техасских рейнджеров [1]— самых лучших, самых сильных, самых храбрых. Символ всей жизни Итана Кантрелла.

Резким движением словно не слушающихся его рук Фоукс набросил петлю на шею бывшего лейтенанта. Но Итан словно не почувствовал веревки. Его взгляд был по-прежнему прокован к валявшемуся в пыли значку.

Капитан отъехал на несколько шагов, и вперед выступил Кэл Бэнкс с Библией в руках. Узкое лицо Кэла было мрачным и напряженным, в глазах — скорбь и стыд. Те же чувства Итан читал во взглядах всех остальных — презрение, сожаление, гнев, смешанные с некоторой долей удивления. Все избегали взгляда Итана, словно чего-то нечистого.

— Итан Кантрелл, — откашлявшись, начал Кэл, — именем закона штата Техас и решением этих людей за преступления против упомянутого закона ты приговариваешься к смертной казни путем повешения… — Голос Кэла сорвался. Он опустил взгляд, отрешенно уставившись на Библию в руках. — Черт бы тебя побрал, Итан! — пробормотал он себе под нос и снова поднял глаза на ожидавшего казни: — Я давно тебя знаю, Итан Кантрелл, и всегда считал, что ты стоишь многих. Не думал я, что мне придется дожить до такого позора! Ты опозорил честь рейнджера, и по всем законам — божеским и человеческим — тебя следует повесить. И все равно мне тебя чертовски жалко!

Лицо Кэла напряглось еще сильнее, взгляд стал жестким.

— Да кончайте уж, что ли! — махнул он рукой.

Кэл отошел в сторону, и по сигналу капитана человек, державший лошадь под уздцы, рванул ее из-под Итана.

Но то, что произошло в следующий момент, было настолько неожиданным, что никто не успел ничего понять. Словно ниоткуда, прогремел выстрел, веревка лопнула в том самом месте, где она была привязана к дереву, и Итан упал лицом вниз. Затем — бешеный стук копыт и облако пыли, поднявшееся в один момент, казалось, до самого неба. Когда пыль улеглась, ни Итана, ни Лона не было.

Веревка по-прежнему была у Итана на шее, руки все еще связаны, но он не стал тратить время на то, чтобы освободиться от пут, как не думал и о погоне, которая, должно быть, уже шла за его спиной. Все его мысли и силы были заняты одним — пригибаться как можно ниже и неустанно торопить и без того несущегося на предельной скорости коня. Итан словно слился с конем воедино — от этого животного сейчас полностью зависела его жизнь, счет шел на секунды. Итан почти не слышал выстрелов сзади, хотя одна пуля просвистела у самого его уха. Прижав лицо к гриве мустанга, Итан вдыхал запах его кожи и пота, чувствовал стальное напряжение мускулов на кряжистой конской шее. Стук бешено колотившегося сердца всадника сливался со звуком летящих копыт.

Верный, испытанный скакун слушался каждого слова Итана, каждого касания шпор. Итан вел лошадь почти автоматически, минуя острые камни и другие опасности на пути. Наконец сквозь застилавший глаза пот Итан различил маячившие впереди ворота. Солнце уже успело подняться достаточно высоко, внося скудные краски в серый пейзаж.

И вот ворота остались позади. Не успел взмыленный мустанг остановиться, как Итан, напрягая последние силы, свалился с седла, успев лишь дернуть ногами, чтобы освободить их от стремян.

Всего одна секунда потребовалась Итану, чтобы вскочить на ноги. Он протер глаза тыльной стороной ладони — и прямо на него уставилось зияющее дуло «кольта».

Взгляд капитана Лона Фоукса был таким же смертельно-холодным, как и вороненая сталь его револьвера. С минуту Итан и капитан неподвижно смотрели друг на друга. Наконец Фоукс медленно опустил «кольт».

— Было трудно? — спросил его Итан.

— Все произошло точно по плану. — Лон шагнул к Итану и стал развязывать его руки. — По моим расчетам, десять минут у них ушло на то, чтобы оседлать лошадей, да еще двадцать минут .мы выиграли, запутав след. Черт побери, Итан, хотел бы я научиться так ловко запутывать следы, как умеешь это ты!

Освободившись наконец от веревок, Итан потер онемевшие запястья.

— Черт побери, — пробормотал он, снимая с шеи петлю, — слава Богу, выстрел Джо подоспел вовремя! Еще бы секунда — и я бы сейчас уже был на том свете!

— Надеюсь, ты хотя бы успел перед смертью помолиться? — усмехнулся Лон. — Это могло бы тебе пригодиться на тот случай, если бы мы не успели.

Лошадь Итана, отбежав на несколько ярдов, остановилась. Итан подошел к ней, чтобы снять седло. Закончив, он любовно потрепал мустанга по шее, словно благодаря за неоценимую услугу. Лон тем временем распаковал седельную сумку. Когда Итан вернулся, Фоукс протянул ему его шляпу, и Итан, наполнив ее водой из своей фляжки, напоил разгоряченного мустанга. Капитан отдал Итану ремень с кобурой, и тот немедленно определил его на место. Затем Фоукс извлек «винчестер», спрятанный в его скатанном походном одеяле, и передал его Итану. Тот улыбнулся, почувствовав привычную холодную тяжесть стали в руке.

Последним, что принял Итан от старого друга, была довольно увесистая пачка долларов. Итак, все было сделано. Теперь им не оставалось ничего, кроме как сесть на лошадей и попрощаться. Однако оба медлили, пристально глядя друг на друга.