Грешная фантазия - Николь Джордан

Лондон, апрель 1811 года

Впервые увидев знаменитого искателя приключений Трея Деверилла, Антония Мейтленд ужасно испугалась, потому что он был абсолютно голым. Ее утешало лишь одно – на его ничем не прикрытое тело она наткнулась совершенно случайно. Вернувшись домой на весенние каникулы из элитного пансиона, Антония отдала шляпу и перчатки встретившему ее дворецкому и направилась к чертежной комнате, откуда отец управлял своей огромной корабельной империей. Они не виделись целый месяц, и ей хотелось поскорее увидеть его.

– Думаю, вы найдете мистера Мейтленда наверху, – сообщил дворецкий. – Вероятнее всего, в галерее.

– Спасибо. – Антония бегом поднялась по широкой лестнице и быстро прошла по восточному крылу фешенебельного особняка.

Восемь лет назад, сразу после внезапной смерти жены от воспаления легких, Сэмюел Мейтленд выстроил огромный особняк в ставшем престижным районе Лондона южнее Мейфэра, и теперь самым любимым его местом стала галерея, где висел портрет жены.

У Антонии же любимой комнатой была шикарная новомодная ванная, расположенная в дальнем конце коридора. Увидев, что слуга исчез за углом, она вздохнула в предвкушении удовольствия. Отец, всегда интересовавшийся новыми изобретениями, в прошлом году установил в кухне паровой котел, который обеспечивал подачу горячей воды наверх прямо в огромную, специально спроектированную медную ванну. Она не представляла себе большей роскоши, чем часы, проведенные в горячей ванне, от которой поднимается пар.

Дойдя до конца коридора, Антония увидела, что дверь в ванную осталась слегка приоткрытой, и, заглянув внутрь, буквально окаменела.

Из овальной ванны вышел мужчина, мускулистый, крепкого сложения и совершенно голый, окутанный лишь легким облачком пара.

Антония внезапно потеряла способность дышать; мужчина же, словно почувствовав ее присутствие, поднял голову и повернулся, давая ей возможность получше разглядеть себя.

– Ну и ну… – пробормотала Антония с испугом и поспешно отвела взгляд. В свои почти семнадцать лет она никогда еще не видела ничего столь потрясающего и столь величественного, как этот мужчина, и не испытывала такой бурной первобытной реакции. Жар разлился по ее телу, а между бедрами она ощутила непонятную теплоту.

Когда ей все же удалось перевести взгляд от широкой, поросшей волосами груди к крепкой шее и дальше, Антония обнаружила, что лицо мужчины так же греховно красиво, как и все остальное. Мокрые каштановые волосы, выжженные солнцем, были заглажены назад, а квадратные скулы и подбородок с небольшой ямочкой, выглядевший еще более грубым от налета щетины, придавали его чертам твердость и решительность. Но самым поразительным в нем были глаза цвета морской волны, дерзко смотревшие из-под густых бровей и делавшие его безумно привлекательным. Когда эти светло-зеленые глаза встретились с ее взглядом, Антония почувствовала, как внезапный жар обжег ее.

– Прошу прощения. – Взяв полотенце, мужчина обернул его вокруг узких бедер.

Его низкий бархатистый голос наконец вывел Антонию из оцепенения, и, вспыхнув, заикаясь, она выдавила из себя:

– Это моя вина… Мне не следовало находиться здесь…

– Полагаю, вы мисс Мейтленд?

– Да… А кто вы?

На губах мужчины промелькнула улыбка, и Антония, придя в смятение от отсутствия у него хороших манер, прижала ладони к горящим щекам.

– Трей Деверилл, – спокойно ответил он.

Брови Антонии мгновенно взлетели вверх. На протяжении многих лет она слышала рассказы о беспутном Трее Деверилле как от владельцев кораблей и морских капитанов, так и от отца. Отец и Деверилл некоторое время были партнерами в небольших рискованных морских предприятиях. Деверилл слыл отважным исследователем и искателем приключений и приобрел известность как участник битв с пиратами в открытом море.

Антония часто пыталась представить себе, какой он, но Деверилл оказался моложе, чем она ожидала – ближе к двадцати пяти, чем к тридцати, и более… полным жизни, что ли.

Антония постаралась взять себя в руки.

– Простите, что помешала, мистер Деверилл. Понимаете, я просто растерялась, увидев вас… в таком виде.

– При таких обстоятельствах это вполне естественно, – отозвался он с насмешливым блеском в изумительных глазах.

Однако, отметила Антония, он, по-видимому, нисколько не смутился и не нервничал, так как, несомненно, прекрасно знал, какое впечатление производит на женщин – и на нее тоже. Он непринужденно стоял, склонив голову набок, и пристально рассматривал Антонию – или, возможно, просто вежливо ждал, когда она перестанет таращиться на него и уйдет.

– Понимаю. Окажите мне любезность, закройте дверь, – неожиданно сказал Деверилл.

– Да-да, конечно. – Антония взялась за ручку двери.

– Погодите, мисс Мейтленд…

– Да?

– Не думаю, что вам следует рассказывать об этом недоразумении отцу.

– О, сэр. – Румянец на щеках Антонии стал еще ярче. – Я никому не собираюсь рассказывать об этом, а тем более отцу.

Закрыв дверь, Антония продолжила поиски отца, твердо пообещав себе забыть случайную встречу с возмущающим спокойствие авантюристом.

Вечером за обедом Антония старалась не встречаться взглядом с Девериллом, который, впрочем, вел себя как джентльмен и ни единым взмахом длинных темных ресниц не дал понять, что они уже встречались при весьма неподходящих обстоятельствах.

Отец Антонии довольно часто приглашал морских капитанов и деловых партнеров на обед в Мейтленд-Хаус, и иногда они оставались на ночь. Обычно Антония засыпала их вопросами о кораблях и приключениях на морс, но в этот раз она оставалась на редкость молчаливой.

Было подано еще три блюда, и все это время Антония сосредоточенно смотрела в свою тарелку, лишь иногда бросая осторожные взгляды на Деверилла.

В модном синем сюртуке из дорогой ткани, облегавшем его широкие плечи, с безупречно белым тонким шейным платком, смягчавшим его суровую, дерзкую красоту, Деверилл выглядел настоящим джентльменом. В его густых волнистых волосах блестели прожилки золота, а гладко выбритое лицо казалось бронзовым от загара.

Увы, Антония вряд ли могла произвести на него столь же неизгладимое впечатление; по существу, она все еще оставалась школьницей, долговязой и неуклюжей, с рыжими волосами, которые все же обещали потемнеть и в один прекрасный день стать красивыми золотисто-каштановыми. Единственным привлекательным моментом было то, что она, как единственный ребенок, со временем унаследует огромное богатство отца и его кораблестроительную империю.

Сэмюел Мейтленд пробился в магнаты собственными силами. Будучи прозорливым бизнесменом, он участвовал в многочисленных предприятиях, но свое огромное состояние создал главным образом блестящими проектами парусных судов. Хотя респектабельное общество считало Мейтленда человеком низкого происхождения и осуждало за то, что он занимается торговлей, он все же отправил Антонию в самую престижную в Англии академию для юных леди, где ее терпеливо обучали.