С.Е.К.Р.Е.Т. - Л. Мари Аделайн

Официантки хорошо разбираются в языке тела. Как и жены, пожившие под одной крышей со злобным алкашом. А мне знакомы обе роли: четырнадцать лет — жена и уже почти четыре года — официантка. Моя работа отчасти в том и была, чтобы догадываться, что нужно клиентам, — порой раньше их самих. С моим бывшим у меня это тоже получалось. Я знала, что ему нужно, едва он появлялся в дверях. Зато применять этот навык к себе и предвидеть собственные потребности я так и не научилась.

Я не собиралась в официантки. А кому это нужно? Я начала работать в кафе «Роза» после смерти моего бывшего. И все следующие четыре года я ждала, а скорбь сменялась гневом и дальше — своего рода отупением. Ждала невесть чего от людей, от времени, от жизни. Впрочем, моя работа мне в определенном смысле нравилась. В таком заведении, как «Роза», и в таком городе, как Новый Орлеан, ты обрастаешь постоянными клиентами, заводишь любимчиков и лишь немногих норовишь спихнуть сослуживицам. Делл терпеть не могла местных чудиков, потому что на чай не давали, а мне нравились их байки. В итоге мы договорились: я брала на себя музыкантов и всяких оригиналов, а она обслуживала студентов и мамаш с детьми и колясками.

Мне больше всего нравились пары, особенно эта. Странно, однако: едва они появлялись, во мне просыпались бабочки. Женщине было под сорок; она отличалась красотой, присущей некоторым француженкам: короткая стрижка, блестящая кожа — воплощенная женственность. Ее постоянный кавалер, стройный и гибкий мужчина с открытым лицом и ежиком каштановых волос, был чуть моложе. Обручальных колец ни она, ни он не носили, и поэтому я не могла с уверенностью судить об их отношениях. Но они были близкими в любом случае. Всегда казалось, будто они только что занимались сексом или собирались предаться ему сразу, как только перекусят.

Садясь за стол, они всякий раз проделывали одно и то же. Мужчина, поставив локти на стол, открывал ладони ей навстречу. Она, чуть помедлив, садилась напротив и делала то же, так что их ладони застывали друг против дружки на расстоянии дюйма, словно некая незримая деликатная сила не позволяла им сойтись, но это длилось лишь секунду, не привлекая ничьего внимания, кроме моего. Потом их кисти переплетались. Он один за другим целовал кончики ее пальцев, теперь заключенных в его руки. Всегда слева направо. Она улыбалась. Все происходило быстро, очень быстро, после чего они разъединяли руки и брались за меню. Наблюдая за ними, я испытывала глубокое, знакомое томление. Я чувствовала то же, что она, как будто его ладонь ласкала мою ладонь, мое предплечье или мое запястье.

Жизнь не баловала меня ничем подобным. Нежностей я не знала. Как и настойчивого влечения. Скотг, мой бывший муж, умел быть добрым и щедрым, когда бывал трезв, но стоило пьянству взять его за горло, в нем просыпалось что угодно, только не это. Когда он умер, я оплакала боль его и свою, но не почувствовала утраты. Вообще. Во мне что-то атрофировалось, потом умерло, и вот прошло пять лет, а у меня так и не было секса. Пять Лет. Я часто представляла это случайное воздержание в виде старой костлявой псины, которой было некуда деться, кроме как неотступно следовать за мной по пятам. Пять Лет волочились за мной повсюду, рысцой и с высунутым языком. Когда я примеривала одежду, Пять Лет сопели на полу кабинки, излучая насмешку над моим желанием выглядеть лучше в новом платье. Пять Лет забирались под стол и путались под ногами на каждом моем вялом свидании.

Ни одна встреча не привела ни к чему серьезному. В тридцать пять лет я начала думать, что «этого» уже не будет никогда. Быть вожделенной, желанной, какой была эта женщина, казалось мне чем-то вроде фильма на незнакомом языке, субтитры в котором становятся все менее и менее четкими.

— Третье свидание, — пробормотал мой босс, напугав меня.

Я стояла невдалеке от Уилла, торчавшего за стойкой и вытиравшего бокалы после мойки. Он заметил, что я обратила внимание на пару. А я, как всегда, приметила его руки. Он носил клетчатую рубашку с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки, покрытые выгоревшими на солнце волосками. Мы были просто друзья, но я всякий раз испытывала некоторое потрясение от его сексапильности, усиленной тем, что он ее совершенно не осознавал.

— А может, пятое? Сколько женщина ждет, пока не ляжет в постель?

— Понятия не имею.

Уилл выкатил на меня свои голубые глаза. Он больше не желал слушать мое нытье о нехватке ухажеров.

— Эти двое с первого дня так и не изменились. — Я снова бросила взгляд на пару. — Полностью поглощены друг другом.

— Даю им шесть месяцев, — заявил Уилл.

— Циник, — покачала я головой.

Мы часто развлекались, обсуждая воображаемые отношения между клиентами. Наш мелкий прикол, чтобы убить время.

— Ладно, а ты вон туда взгляни. Видишь старпера с девкой, ковыряется в мидиях? — Уилл указал подбородком на другую пару, и я повернулась, стараясь не подчеркивать интереса к немолодому мужчине с юной спутницей. — Спорим, — понизил голос Уилл, — что это дочка его лучшего друга? Только что отучилась и хочет на стажировку в его адвокатскую контору. Но ей уже двадцать один, и у него появились на нее свои виды.

— Хм. А если это просто его дочка?

Уилл пожал плечами.

Я оглядела помещение, на удивление людное для вторника пополудни. Указала на другую пару, доедавшую свой обед в уголке.

— А тех двоих видишь?

— Ну.

— Думаю, скоро расстанутся, — предположила я, и Уилл воззрился на меня с сомнением, полагая, что я слишком расфантазировалась. — В глаза не смотрят, а десерт заказал только он. Я принесла две ложки, и он ей даже кусочка не предложил. Дурной знак.

— Да, это точно. Мужик всегда десертом делится.

Уилл подмигнул. Мне пришлось улыбнуться.

— Эй, может, хватит стаканы полировать? Надо сгонять за Трачиной. У нее опять тачка сломалась.

Трачина была вечерней официанткой, с которой Уилл встречался чуть больше года, после того как безрезультатно попытался подвалить ко мне. Сначала я возбудилась, но соглашаться не стала. Мне больше был нужен друг, чем босс в любовниках. И мы до того углубились на территорию дружбы, что платонические отношения, несмотря на мою озабоченность, дались нам легко... не считая странного эпизода, когда я застала его заработавшимся допоздна в офисной каморке — с расстегнутым воротом, закатанными рукавами, запустившим пальцы в густые седеющие волосы. Но я сумела отогнать наваждение.

Затем он начал встречаться с Трачиной. Однажды я обвинила его в том, что он для этого ее и нанял.

— А хоть бы и так? — отозвался он. — Есть же какие-то плюсы в должности босса.