Несмотря на время - Светлана Головьева

Семь лет назад

Экзамены с большей вероятностью придумал дьявол. Иначе как ещё можно объяснить ужасные пытки для мозга и подростковой нервной системы. Но были и плюсы у этого мозгового испытания, этакий бонус в виде свободы. Ведь после всех этих мучений мы все сможем двигаться дальше. Кто-то с победным кличем тут же поспешит завоёвывать мир, некоторые останутся в своем городишке и будут строить свою жизнь, следуя примеру родителей. Но были и такие, как я: голодные до знаний и с целым планом на всю жизнь: школа, колледж. И никакой-то там колледж, а университет Джона Хопкинса! Мне уже предложили стипендию, а экзамен лишь станет отправной и решающей точкой. Я была безумно рада, когда получила письмо с документами для поступления. А представив, чего я смогу добиться благодаря самой большой исследовательской базе университета, у меня начинали чесаться руки. Но всё же ничего не могло уберечь меня от жутких экзаменов. Даже смешно, что я, книжный червь, панически боюсь экзаменов, тестов и зачётов. Когда тебе дают определённый отрезок времени, а аудиторию то и дело заполняет нервозность соседей по парте, то хочешь не хочешь, но и сам начинаешь нервничать.

До экзамена остаётся меньше получаса, и я сидела на совершенно неудобной деревянной скамье, пытаясь запихнуть в себе все известные знания по биологии. Голова уже начинает болеть, а ладони потеют до неприличия.

— Брось, Джилл, что ты так трясёшься? — звучит насмешливый голос надо мной.

Я поднимаю голову и вижу свою подругу. Маккензи Джонс собственной персоной. На ней, как всегда, наряд в стиле вырвиглаз. Розовая футболка, обнажающая одно плечо, короткие джинсовые шорты, полосатые гольфы и кеды. Длинные каштановые волосы завязаны в два хвоста, и всё это великолепие дополняет джинсовая кепка. Она садиться рядом со мной, закидывая свою объёмную сумку, увешанную всяческими брелоками и лентами, на подоконник, и смотрит на меня своими карими глазами.

— Если мне не изменяет память, то ты ещё ни разу не провалила ни один зачёт. Ты всегда впадаешь в панику, а в итоге всё сдаёшь на «отлично». Выпускной на носу, так что расслабься, иначе заработаешь себе инсульт. Или что там бывает от сильных переживаний?.. — она вальяжно раскидывает руки и закидывает ногу на ногу.

— Кенз, как обычно, ты — само спокойствие. Ни о чём не паришься, и каким-то чудом тебя ещё не выперли из школы. Но ты же знаешь, я так не могу. Эти экзамены меня сильно нервируют. Кто-то боится пауков, змей, а я — экзаменов. Такая уж я, и мне приходится с этим жить, — я закрываю учебник и бросаю его в сумку.

— Надо быть проще и не париться по пустякам, вот что я тебе скажу, дорогая, — подруга надувает огромный шар из своей жвачки и лопает его. Тут её лицо озаряет хитрая ухмылка. — А вот идёт тот, кто точно заставит тебя забыть обо всех своих страхах.

Я непонимающе оглядываюсь по сторонам и наконец вижу того, о ком говорит подруга. Моё лицо тут же расслабляется, и я чувствую, как губы сами собой расплываются в улыбке.

— Ну, я же говорила. — Кензи хлопает меня по плечу и, подхватив сумку, уходит в аудиторию, бросив напоследок: — Привет, Кэм.

— И тебе привет, Кензи, — кричит он ей, но взгляд его полностью сосредоточен на мне.

Сегодня на нём тёмно-синие джинсы, кеды и чёрная рубашка. Светлые волосы торчат в разные стороны, несколько прядей спадают на лоб. Он улыбается и, наконец, подходит ко мне, усаживаясь рядом. Меня обдаёт знакомым свежим ароматом геля для душа, и я останавливаю себя от опрометчивого поступка приникнуть к нему и вдохнуть этот запах. Рядом с ним я почему-то всегда теряю способность трезво мыслить. Всё, о чём я могу думать в его присутствии, подлежит рейтингу восемнадцать плюс.

— Привет, — тихо произношу я и улыбаюсь.

Мы встречаемся уже три года, до этого мы просто дружили. Но мне иногда кажется, что всех этих лет словно не было. Он всё ещё сводит меня с ума, кружит голову и заставляет биться моё сердце чаще. С ним из ботаника я превращаюсь в дурочку.

— Привет, — говорит он тихо и придвигается ко мне ближе.

Я чувствую запах мятных леденцов из его рта. Он ухмыляется, и его взгляд падает на мои губы. Я замираю и чувствую, как его ладонь дотрагивается до моей щеки, а после наши губы соединяются в поцелуе. Постепенно он становится требовательней, жарче, быстрее. Я теряюсь, забывая, где нахожусь. Хотя этого делать совершенно не стоит, ведь наша директриса — настоящий деспот и, видимо, до сих пор живёт где-то в средних веках, когда запрещалось даже притрагиваться друг к другу.

Всё вокруг уже не имеет значения. Кензи права, он заставляет меня забыть мои страхи. Но на самом деле рядом с ним я забываю обо всём.