Мужчинам вход воспрещен - Энни Уэст

А вот и она…

Арик подрегулировал бинокль.

Когда восходящее солнце озарило женскую фигурку золотисто-розовым светом, губы мужчины растянулись в довольной улыбке.

А ведь всего несколько минут назад он с разочарованием подумал, что она не придет. Каждое появление на пляже этой одинокой Афродиты с длинными волнистыми волосами и совершенной фигурой скрашивало его скучные, однообразные дни.

Даже на расстоянии в пятьсот метров один ее вид разжигал в его теле огонь и заставлял сердце учащенно биться. Опустив бинокль, Арик провел ладонью по лицу.

Черт побери! До чего он дошел! За последние шесть недель он так устал от безделья, что начал подглядывать за женщинами. Наверное, ему следовало принять предложение какой-нибудь из многочисленных поклонниц составить ему компанию на время выздоровления…

Арик с нетерпением ждал, когда заживет его нога. Он не хотел окружать себя в собственном доме подобострастными женщинами, питающими ложные надежды на его счет. Увидев пару месяцев назад выражение глаз Хелен, он понял – пришла пора положить конец их отношениям.

А жаль. Хелен была умна, соблазнительна, обладала хорошим чувством юмора и необычайным для женщины сексуальным аппетитом. Им было хорошо вместе, но, когда она начала мечтать о браке с ним, все закончилось.

Арик предпочитал общество женщин, которые, как и он сам, получали удовольствие от мимолетных отношений. Он не разбивал женских сердец. Сейчас ему было просто необходимо небольшое развлечение. Короткий роман, способный скрасить его скучное времяпрепровождение. Мужчина снова поднял бинокль, и увиденное заставило его наклониться вперед и облокотиться на перила.

«Золотая женщина» установила мольберт, но вместо того, чтобы приступить к работе, начала расстегивать блузку.

Сердце Арика подпрыгнуло в предвкушении. Да!

Незнакомка сняла блузку, открыв его взору узкие плечи, нежные руки и тело с такими потрясающими формами, что Арику захотелось встать с инвалидного кресла и доковылять до пляжа, чтобы помочь ей раздеться. Когда незнакомка наклонилась, чтобы снять брюки, он обнаружил, что у нее тонкая талия, соблазнительные округлые бедра и длинные стройные ноги. Как я и ожидал.

Эта особа стоит того, чтобы познакомиться с ней поближе…

Незнакомка подошла к кромке воды. Теплые пенистые волны Аравийского моря омывали ее ступни, лаская кожу.

Оценивающий взгляд мужчины скользнул вниз по ее спине и снова вверх. В этот момент женщина повернулась и уставилась прямо на него, словно могла различить его среди теней на длинной террасе.

Арика словно током ударило.

Я действительно видел в ее взгляде желание? Нет, невозможно.

Опустив солнцезащитные очки, он снова посмотрел на незнакомку, но она уже отвернулась и вошла в воду, намочив нижнюю часть своего черного цельнокроеного купальника.

В бикини она выглядела бы лучше. А еще лучше – обнаженной.

Женщина прошла еще немного, затем нырнула. Арик испытал чувство облегчения, когда она снова показалась на поверхности и грациозно поплыла вдоль берега залива.

Она плавала минут двадцать, затем вышла на берег. Солнце поднялась высоко над горизонтом, розовый свет зари рассеялся. Теперь незнакомка была похожа на мифическую нимфу, и Арику ужасно захотелось избавиться от гипса и присоединиться к ней на пляже. Коснуться ее, ощутить ее запах, попробовать на вкус ее кожу, услышать ее восхищенный стон в момент наивысшего наслаждения…

У него внутри загорелся огонь, и он был разочарован невозможностью получить желаемое прямо сейчас.

Если бы они жили пару сотен лет назад, ему стоило только щелкнуть пальцами, и она стояла бы сейчас перед ним. Жаль, что некоторые обычаи перестали существовать.

Цивилизованность – это хорошо, но не тогда, когда видишь женщину, пробуждающую в тебе первобытные инстинкты. Кто она? Откуда? Судя по белокурым волосам, она нездешняя.

Откинувшись на спинку кресла, Арик взвесил свои шансы. Женщина: прекрасная, одинокая, соблазнительная. Мужчина: скучающий, расстроенный, заинтригованный. Губы Арика искривились в улыбке. Он был не из тех, кто привык сидеть, сложа руки… Скоро… очень скоро он удовлетворит свое любопытство. И даже больше.

* * *

Убрав за ухо прядь волос, Розали окинула критическим взглядом окружающую местность. После многодневных усилий она ненамного продвинулась. Несмотря на все ее попытки, детали пейзажа ускользали от нее. Она набросала очертания пляжа и скал и немного поэкспериментировала с цветами, но у нее ничего не вышло. Не помогли даже фотографии, которые она сделала, захваченная волшебной красотой местности.

Полупрозрачная рябь утренних волн, необыкновенный розовый оттенок мелкого песка, дымчатая синева отвесного утеса, похожего на угрюмого задумчивого стража… Мощные коричневато-желтые стены, величественные арки и глубокие террасы старинной мавританской цитадели, возвышающейся на краю обрыва…

С того самого утра, когда Розали, огибая мыс, обнаружила эту бухту, она испытывала при виде нее знакомое томление и прилив сил. Это ощущение застало молодую женщину врасплох. Она думала, что больше никогда не испытает ничего подобного.

Поразительная красота местности возродила в ней желание заниматься живописью, пробудила давно забытое вдохновение. Это придало Розали смелости достать принадлежности для рисования, которые мать тайком подложила ей в багаж.

Но годы бездействия сделали свое дело, – каким бы художественным талантом Розали когда-то, ни обладала, одной лишь красоты пейзажа оказалось мало, чтобы его пробудить. Да, она потеряла его навсегда – чудный дар переноса увиденного на холст.

Три года назад Розали стоически восприняла эту потерю. Она даже не особенно расстроила ее, поскольку тогда весь ее мир перевернулся. Три года назад она больше не хотела рисовать. Ее родных и друзей беспокоила произошедшая с ней перемена.

Поэтому Розали так удивилась, испытав знакомое томление. Но оно не выдержало столкновения с реальностью. Розали с отвращением вырвала лист из альбома.

Опять чего-то не хватает.

Губы молодой женщины изогнулись в скептической усмешке.

Должно быть, таланта. И чего-то еще…

Розали снова огляделась. Несмотря на шум бьющихся о берег волн и сокола, кружащего в небе над утесом, пейзажу недоставало жизни. Розали встала и потянулась, разминая затекшие мышцы.

Это не имеет значения. В любом случае я не способна оценить пейзаж по достоинству. Я больше не художница.