Моя пылкая любовница - Трейси Энн Уоррен

Лондон, 1812 год

Арендованный экипаж остановился. Леди Джулианна Хоторн наклонилась, посмотрела в окно кареты и сильно удивилась. Вместо обычного, ничем не примечательного одноэтажного дома перед ней возвышался внушительный особняк. Три его этажа почти закрывали безоблачное синее небо. Элегантная георгианская резиденция могла похвалиться изящным каменным фасадом, зелеными железными поручнями и ярко-белой дверью, похоже, недавно покрашенной.

Может быть, кучер ошибся адресом, подумала она. Уж конечно, этот красивый дом не может принадлежать мужчине, с которым она приехала повидаться. Леди Джулианна сунула дрожащую руку в шелковый ридикюль и вытащила оттуда небольшой квадратик бумаги, на котором рукой финансиста был написан адрес.

Блумсбери-стрит, 36.

Взгляд снова метнулся к особняку — цифры «три» и «шесть» ясно виднелись на двери.

Сердце ее упало. Нет, никакой ошибки. Нравится ей это или нет, но именно тут и обитает этот негодяй.

Она протянула кучеру щедрую горсть монет и пообещала еще, если он дождется, пока она не завершит свое дело. В таком тихом жилом районе, как этот, почти невозможно будет найти другой кеб. Она не осмелилась воспользоваться собственной каретой, той, на стенке которой отчетливо виден фамильный герб покойного мужа. Никто, ни один из ее знакомых не должен знать, что она посещала это место.

Торопливо, чтобы не успеть передумать и не позволить страху прогнать ее отсюда, как робкую серую мышку, она заставила себя выйти из кареты. Постояла немного, нервно разглаживая складки теплой шерстяной накидки и светло-вишневого атласного платья, и, поняв, что больше откладывать нельзя, заставила себя шагнуть вперед. Поднявшись по ступенькам, взялась за молоток и дважды хорошенько стукнула в дверь.

Через некоторое время дверь открылась (бесшумно, видимо, петли хорошо смазаны), и на нее уставилась пара жестких черных глаз. Джулианна, женщина миниатюрная, привыкла высоко задирать голову, чтобы взглянуть на мужчин, но этот… эта махина была самым высоким человеком, когда-либо ею виденным. Он походил на дерево. На очень большой, очень крепкий дуб, растущий в дремучем густом лесу.

Но больше всего ее потряс ужасный серповидный шрам, пересекавший его левую щеку от виска до челюсти. Джулианна ахнула, и во рту у нее мгновенно пересохло.

— Да? Чего надо? — требовательно спросил он. Низкий басовитый голос пугал так же, как и все остальное. Во всем его облике было что-то дубовое, допотопное.

Ее язык, обычно такой острый и находчивый, словно прилип к зубам, не желая приходить на помощь.

Громила нахмурился еще сильнее. Джулианна изо всех сил пыталась взять себя в руки.

Резко выдохнув, она заставила себя начать:

— Я… я приехала, чтобы поговорить с мистером Рейфом Пендрагоном. Возможно, это вы и есть, сэр?

«Боже милосердный, — взмолилась мысленно она, — пусть это будет не он!»

Громила так нахмурился, что его густые черные брови на гладком бледном лбу зашевелились, подобно рассерженным гусеницам.

— Дракон занят, сегодня у него нет времени на шлюх, даже если они чертовски соблазнительны. Попытай удачи в другом месте, фифочка.

И самым грубым образом захлопнул у нее перед носом дверь.

Дрожа от шока, Джулианна стояла, не в силах шевельнуться, и холодный февральский ветер заползал ей под юбку. Она поплотнее запахнула накидку.

Что он сказал, этот невежа? Что-то о соблазнительных шлюхах. Что, ради всего святого, такое шлюха? Если это то, что она подозревает… Джулианна так оскорбилась, что забыла про холод.

И еще он назвал ее «фифочка». Чудовище!

Сжав губы, стиснув зубы, она подняла руку, обтянутую перчаткой, и снова постучалась.

Дверь распахнулась, на пороге появился тот же жуткий субъект.

— Ну, чего еще? Глухая, что ли? Сказал уже — Дракон шлюхами не интересуется!

Выпрямившись во весь рост, Джулианна вздернула подбородок.

— Любезный, — заявила она таким аристократическим тоном, что ее отец, если бы был жив, засиял бы от гордости, — очевидно, произошла какая-то ошибка. Меня зовут леди Джулианна Хоторн, и у меня есть неотложное дело, которое я должна обсудить с вашим хозяином. Прошу передать ему это и сообщить, что я жду ответа немедленно.

Строго взглянув, она протянула ему небольшую визитную карточку со своим именем.

Пальцы, похожие на сардельки, схватили изящный прямоугольник. Он едва взглянул на визитку, и Джулианна подумала, что этот олух не умеет читать. Сминаяквадратик картона в руке, он начал закрывать дверь, но Джулианна метнулась вперед и проскользнула в щель.

— Я подожду здесь, — заявила она, принимая оборонительную позу посреди славного, облицованного плиткой холла. — А вы можете пойти поискать мистера Пендрагона.

Громадина окинул ее одобрительным взглядом. В темных глазах мелькнуло восхищение.

— А ты настырная штучка, а?

Повернувшись, он пошел по коридору и исчез из виду.

Снова задрожав от собственной дерзости, Джулианна прерывисто вздохнула. Ей, леди по рождению и воспитанию, не часто приходилось отстаивать свои права подобным образом. И если бы не крайняя необходимость, храбрости бы ей точно не хватило, тут она не сомневалась. Впрочем, если бы не особые обстоятельства, она бы просто не пришла в этот дом.

Но как говорится в пословице, отчаянные времена требуют отчаянных мер. На карту поставлено благосостояние ее семьи, и она должна спасти ее, несмотря ни на что.

Громила скоро вернулся. Для человека его размеров шаги у него были на удивление тихие.

— Он говорит, ты можешь войти. — Гигант ткнул большим пальцем за свое мускулистое плечо: — Левая дверь, конец коридора.

Хорошо вымуштрованный слуга проводил бы ее туда и доложил хозяину, как предписывают правила. Но в этом здоровенном увальне не было ничего даже отдаленно напоминающего приличия. Он просто повернулся, открыл потайную панель в стене и исчез, вероятно, спустился куда-то вниз.

Джулианна снова набрала полную грудь воздуха и приготовилась к обороне. Если хозяин хоть чем-то напоминает слугу, ей предстоит по-настоящему жуткое испытание.

Дракон.

Она вспомнила, как дрожал голос у брата Гарри, когда он назвал это имя. Несколько вечеров назад, много выпив, брат признался ей, что попал во власть финансиста.

— Прости меня, Джулс! — стонал брат, и его карие глаза увлажнились слезами и стыдом. — Я тебя подвел. Я всех нас подвел. Знаю, что не должен был трогать этих денег, но над джентльменом довлеют законы чести.

— О каких деньгах ты говоришь? — Джулианна встревоженно нахмурилась. — Уж наверное, не о ссуде на ремонт семейной фермы? Ты хочешь сказать, что рискнул всеми этими деньгами, играя в карты?