Жизнь после свадьбы. Как построить семейное счастье?  - Ольга Красникова Страница 9

Итак, родительский сценарий – это опыт восприятия отношений своих родителей, сформировавшийся на основе комплекса «моя семья», модель супружеских отношений, возникшая в родительской семье, – принятая, но не отрефлексированная. Часто человек живет с убеждением, что семью надо строить только так, но почему – не задумывается. А на поверку оказывается, что «так» означает: «так делали мои родители». При этом у мужа и жены сценарии разные, следовательно, перед супругами возникает задача каким-то образом скоординировать свои представления о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо».

Родительский сценарий – естественная часть личностной истории. Каждый человек вступает во взрослую жизнь с набором знаний о мире, осознанно или исподволь воспринятых в семье, от родителей. Родительский сценарий формируется как часть этого самосознания («У нас в семье принято так»; «Я, как сын своего отца, должен поступать так») и как часть неосознанных ожиданий, стереотипов и нравственных ограничений («Я не могу выйти замуж за пьяницу»).

Самосознание повзрослевшего ребенка полно семейных норм, традиций и стереотипов. Они создаются ежедневно и ежечасно. Это мамины высказывания и папины реплики, это история семьи и пережитые трагедии. Нормы семьи высказываются иногда как бы между прочим: «Нет, нельзя выходить за моряка. Вечно его дома нет»; «В семье должен быть порядок»; «Обед у нас всегда вовремя». Но бывают и прямые наставления: «Имей в виду, пока диссертацию не защитишь – замуж не пущу», или: «Не смей приводить в дом лимитчицу», или: «Измену не прощай никогда». Так или иначе, набор осознанных норм и правил родительского воспитания велик: почти на каждый случай есть некий взгляд и готовность его применять.

Еще больше, как считается, объем неосознанных моделей и навыков поведения. Например, дочь неосознанно воспринимает стиль отношения матери к мужу, пока его нет дома: то, как она говорит о муже по телефону со своей матерью, как готовится к его приходу, готовит ему ужин, встречает его, как ожидает его звонка, – все это укладывается в душе девочки как матрица будущего собственного поведения. Она наблюдает – даже не прикладывая для этого усилий, – как родители встречают друг друга, насколько они эмоционально открыты, сердечны. При этом важны не столько слова, сколько невербальные действия и реакции: ребенок чувствует эмоциональную сторону взаимоотношений, «запоминает», а затем неосознанно воспроизводит манеру поведения и способы взаимодействия.

Слепое «повторение» сценария во взрослом возрасте может быть опасно для развития отношений, так как подмена поиска своих решений воспроизведением чужих делает семейную жизнь похожей на театральную постановку, в которой все роли заранее распределены, и задача супругов – лишь в нужное время подавать правильные реплики. Здесь нет свободы, самостоятельности, а значит, нет и ответственности – ведь все заранее предопределено.

Однако существует и антисценарий. Это такой поведенческий комплекс, в котором звучит: «Я никогда не буду так делать». Или: «Таким, как мой отец, я не буду никогда!»; «Я не стану жить так, как моя мать»; «Как угодно, только не как мои родители!».

Антисценарий – это «слепое» и сверхкритичное отношение к родительскому сценарию, родительской модели поведения. Это острый, аффективный комплекс. В нем много энергии обесценивания и отрицания, это подростковый нигилизм, который может длиться всю жизнь. Эмоции разрушают разумное, рациональное понимание родительской модели. Причем эмоции негативные: гнев, злость, обида, раздражение. А потому любовь, преданность, снисхождение, доверие скрыты, подавлены или изжиты. Гнев и злость ослепляют человека, вот почему антисценарий можно назвать «слепым».

Сверхкритичность в нем также нерациональна, так как внимание приковано только к негативным сторонам личности родителей или их отношений. Необходимая критичность к родительской модели превышена и лишена правды, это критичность без меры, без справедливости, без милости, без понимания. Часто люди, страдающие таким невротическим комплексом, говорят: «Я никогда не прощу свою мать (отца, родителей)!» или: «Они (он, она) сломали мне всю жизнь!» Однако позиция судьи, палача, Бога лишает человека родительской поддержки. Он сам отказывается от нее, отказывается от родителей.

Антисценарий – невротический комплекс, более опасный, чем сценарий (слепое «повторение»). Чтобы преодолеть антисценарий в терапии, придется сначала «перейти» в сценарий, а потом критично выбираться из него. Антисценарий коварен еще и тем, что приводит к более отдаленным последствиям: теряется связь с семьей и родом, выбираются способы поведения, не соответствующие собственным особенностям, полученным от семьи и родителей, сильно снижается самокритичность (потому что критичность к родителям завышена: «Если я делаю не так, как родители, значит, я по определению все делаю правильно») и утверждается ложный образ себя самого.

Родительская модель в обоих вариантах – сценария и антисценария – важнейшее приобретение человека, выросшего в семье. Это становится ясно, когда приходится иметь дело с людьми, выросшими в детдомах или интернатах и не имеющими никаких семейных моделей. Не имеющему никакого сценария не с чего начать. Иногда кажется, что ему легче, но это не так: он быстрее может попасть в зависимость от партнера, так как другого варианта отношений он не знает и отстаивать ему нечего. Ему приходится учиться всему «с нуля».

Тому же, кто вырос в семье, отказаться от родительской модели почти невозможно. Но верно и другое: нет человека, чей родительский сценарий не подвергся бы изменениям. Вступая в брачную жизнь, мы используем его наиболее активно. И именно в эту пору он подвергается наибольшим изменениям.

Слепо отстаивая свой родительский сценарий, муж (жена) вступает в конфронтацию с женой (мужем), растрачивая силы и время, любовь и творчество на споры и борьбу. Тогда как принимая со смирением свой родительский сценарий и понимая, что партнер имеет право на свой, мы начинаем долгий путь преображения обоих сценариев в нечто новое – ради появления на свет нового семейного образа жизни. Так рождается родительская модель нового поколения. Она отличается от обоих родительских и в то же время несет в себе их черты. В чем и насколько новая модель будет наследовать той и другой – предвидеть трудно, да и не нужно. Нужно только понимать, что управлять этим процессом не следует, он сам совершится в «совете да любви».