Услышать и остановиться. Терапевтические истории для лечения обсессивно-компульсивного расстройства - Аллен Вег Страница 9

Если с самого начала лечения объяснить пациентам, страдающим ОКР, что скорость и интенсивность экспозиционной терапии будут определяться ими самими, это поможет им с меньшей опаской продвигаться в лечении.

Скорость, с которой пациенты хотят продвигаться, зависит от того, какой уровень дискомфорта они готовы выдержать. Выбрав медленную постепенную экспозицию, вы обеспечите умеренный уровень дискомфорта, но весь процесс лечения займет намного больше времени. Выбрав более интенсивную экспозицию, вы увеличите уровень тревоги, но процесс снижения чувствительности и восприимчивости будет более коротким, пациенты обретут ощущение свободы намного раньше.

Итак, хотя в ЭПР необходимы многократные попытки «полетов в темноту», пациенты могут летать медленно, в контролируемом темпе, и таким образом лучше справляться с уровнем тревоги на каждом этапе лечения.

В Торонто, на башне Си-Эн Тауэр

Мой сын играет в хоккей, он любит эту игру и прямо бредит ею, я бы сказал, что он по-настоящему одержим. Поэтому, когда ему было одиннадцать лет, мы решили в летние каникулы поехать в Торонто, чтобы он мог посетить Зал хоккейной славы.

Будучи в Торонто, мы также поднялись на знаменитую башню Си-Эн Тауэр, привлекающую туристов со всего мира. Эта башня имеет сто сорок семь этажей, ее высота пятьсот пятьдесят три метра, что делает ее самым высоким зданием, построенным в Северной Америке к моменту написания этой книги. Башня похожа на очень высокий цилиндр, в верхней части которого находится большое кольцеобразное сооружение. Туристы входят в башню внизу цилиндра, где расположены шесть лифтов, доставляющих их в кольцо.

Когда вы выходите из лифта, можете ходить вокруг кольца и смотреть через стеклянные окна, которые служат для обозрения, или пообедать в ресторане, находящемся там же. Один участок пола смотровой площадки наверху башни – квадрат пять на пять метров – сделан полностью из стекла. И хотя вы можете его обойти, многие туристы стараются пройти по нему – на высоте сто тринадцатого этажа.

Я был заинтригован и воспринял это как вызов. Поэтому я направился к краю этого стекла. Участок пола был сделан из нескольких стеклянных панелей, каждая четыре на четыре шага, отделенных друг от друга стальными балками в несколько сантиметров шириной. Я посмотрел вниз и увидел машины, выглядевшие как детские игрушки. Я почувствовал неприятное волнение. Мое сердце громко колотилось, и я отчетливо слышал, как кровь стучит в висках. Мои мышцы были напряжены, голова немного кружилась, и даже слегка подташнивало. Было трудно дышать. Я испытал не что иное, как небольшую паническую атаку.

Я подумал, что провожу большую часть своего рабочего дня, говоря людям о необходимости «лететь в темноту» и «взглянуть в глаза своим страхам». Поэтому было бы нечестно проигнорировать мой собственный страх и обойти стеклянный участок пола. И я решил «взглянуть страху в глаза», невзирая на панику. Я начал с малого – поставил одну ногу на балку, соединяющую два стекла. Я медленно перенес тяжесть тела на эту ногу и так стоял несколько секунд, ощущая усиление волнения, несмотря на то что думал про себя: «Я не верю, что стекло не выдержит и я провалюсь!» Такая ситуация, когда вы уверены, что ничего не случится, но одновременно тело испытывает сильную физиологическую реакцию, как будто не доверяет мыслям о безопасности, часто происходит с людьми, страдающими ОКР, когда они обсуждают возможность «посмотреть в лицо своим страхам» во время лечения экспозицией.

Я медленно перенес вторую ногу с пола и поставил ее на металлическую балку рядом с первой. Я закрыл глаза и ждал, чтобы сердцебиение немного утихло. Затем я посмотрел вокруг на других посетителей, которые проделывали то же, что и я. Надо сказать, что маленькие дети свободно бегали по стеклу взад и вперед и даже прыгали на нем! А многие взрослые в той или иной степени испытывали волнение. Когда я привык к стоянию на металлической балке, я посмотрел вниз, прямо себе под ноги, и снова ко мне вернулось состояние паники, и потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и перейти к следующему этапу.

Мои дети, которые проделали все это намного быстрее и уже свободно ходили по стеклянному полу, начали ныть, что они хотят идти дальше. Но я твердо решил закончить «экспозицию». Я поднял ногу, медленно поставил ее на стекло и, закрыв глаза, перенес тяжесть тела на эту ногу. Затем я поднял другую ногу и поставил ее на стекло рядом с первой. Я очень волновался, но, как и в упражнениях по экспозиционной терапии, волнение быстро утихало благодаря процессу привыкания.

В конце концов я смог пройти по стеклянному участку пола, не испытывая волнения. К тому времени мои дети уже тащили меня к выходу, желая покинуть это место и двигаться дальше. Весь процесс занял у меня 22 минуты (я засек время, когда решился преодолеть свой страх). Я хотел испытать очень характерные ощущения – взглянуть в глаза моему страху, чтобы поделиться своими впечатлениями с пациентами и чтобы лучше понять, что они чувствуют каждый день, приходя ко мне на лечение. Была и другая причина – я был уверен в успехе и хотел ощутить победу над страхом.

Связь с ОКР

Как бы ни тяжело мне было во время экспозиции на башне Си-Эн Тауэр, мой опыт все же отличается от того, что испытывает большинство пациентов с ОКР, начиная ЭПР-терапию, особенно впервые. Разница состоит в том, что я был полностью уверен в успехе. Даже еще не приступив, я был уверен, что смогу пройти по стеклянному участку пола, если буду привыкать постепенно. Я точно знал, чего ожидать: усиление волнения на каждом следующем этапе и затем довольно быстрое успокоение, когда я привыкал к нагрузке. Я был уверен потому, что наблюдал это у своих пациентов тысячу раз за почти двадцать лет работы с ЭПР-терапией. Я думаю, что эта уверенность позволила мне проходить процесс привыкания, или акклиматизации, достаточно быстро. Я «погрузился в процесс», будучи уверенным, что, несмотря на волнение, страх и реакции моего организма, я в безопасности, а ощущения опасности и страха – временные и преходящие.