Мед и яд любви - Юрий Рюриков Страница 81

Среди созвучных, синтонов, есть полные и неполные. У полных царит двойное согласие — с собой и с миром: черты их характера, во-первых, согласуются между собой, а во-вторых, они настроены на согласие с миром. Таких людей называют сверхсинтонами, сверхунисонными. Это чемпионы уживчивости, и совместимость с ними может быть самой полной, самой глубокой.

Но, к сожалению, их мало, они встречаются редко. Гораздо больше среди нас просто синтонов, созвучных: у них гармония не двойная, а половинная — внешняя или внутренняя: она или преобладает внутри характера, или правит их эмоциональным отношением к жизни.

Синтонами часто бывают сангвиники, а также беспечные (среди них, например, был знаменитый французский баснописец Лафонтен). Если их ощущения мягки и быстро насытимы, тогда их тяга к гармонии усиливается. Если они из Венер, да еще с широким полем восприятий, они становятся сверхсинтонами.

Но если в них берет верх Марс и у них узкое поле восприятий, то их открытость, созвучность будет умеренной.

Среди несозвучных дистонов (то есть среди интровертов, обращенных в себя) тоже есть двойные и обычные. У сверхдистонов двойной эмоциональный разлад: и внутри себя, и между собой и миром. У простых дистонов разлад или внутри себя, или между собой и миром.

Несозвучие, необщительность усиливается, если у человека твердые и ненасытные ощущения. А если он, кроме того, еще и Марс с узким полем восприятия, то он может стать двойным дистоном. Но если он Венера (или Марс, но с широким полем), если у него мягкие ощущения, тогда его разлад с собой и со средой меньше, мягче.

Таким образом, человека-Сатурна, «несозвучного», рождает разлад между возбудимостью и неактивностью ощущений, а также узкое поле восприятий, твердость эмоций, их ненасытность и воинственность. А человека-Юпитера, созвучного и общительного, рождает гармония возбудимости и активности ощущений, среднее или широкое поле ощущений, а также их мягкость, насытимость и уступчивость.

Современный человек, как никогда, полон эмоциональных разладов — и с новыми условиями жизни, и с собой. Пожалуй, сегодня среди нас больше всего или дистонов, несозвучных, или людей-гибридов, сплавов созвучного и несозвучного. Такие люди и согласны, и разногласны с собой и с жизнью, два эти настроя перемешиваются в них и создают двоякое эмоциональное отношение к себе и к миру. Это как бы «синто-дистоны», «двутонные» и их ощущениями правят две полярные силы — то попеременно, то вместе.

Среди младенцев, малышей, детей — большинство созвучных, но с каждой ступенькой возраста это большинство становится на ступень меньше. В подростках происходит как бы взрыв «разнозвучия», дистонии, в большинство из них вторгается разлад с собой и с жизнью. У одних этот разлад мельче, неопаснее, у других глубже, больнее, но повальная эпидемия «разнозвучия», дистонии — это детская болезнь характера, вернее, болезнь расставания с детством, душевного взросления.

В юности кризис дистонного разлада может пройти, но струны дистонии остаются, видимо, в большинстве людей. В созвучных (синтонах, экстравертах) их меньше, и они звучат редко, в «синто-дистонах» (бивертах, двуцентристах) их больше, и они звучат часто, в дистонах (несозвучных, интровертах) очень часто.

Главный породитель дистонии — это наши разлады с собой, и чем они больше, чем хуже человек относится к себе, тем хуже делается и его эмоциональное отношение к жизни, к окружающим.

Чем больше во взрослом человеке самоуважения, тем светлее его ощущение жизни, его эмоциональное отношение к окружающим. Чем меньше в человеке самоуважения, тем темнее, ухудшительнее эмоциональные призмы, сквозь которые он видит и себя, и окружающих. Сегодня эти темные призмы есть, наверно, в большинстве людей: нынешняя повальная нервозность резко портит наше душевное самоощущение, вселяет в нас червоточину неполноценности — вживляет в душу пружины дистонии.

Но вернемся еще раз к анкете. Черты дистона, судя по всему, есть и в жене, и в муже. В жене их больше, и они таятся не только в ее нервах, но и в самой сердцевине ее характера. Их рождает, как мы помним, неактивность ее эмоций: она не ладит с их возбудимостью, не дает изливаться наружу, выветриваться ее тягостным эмоциям.

Разладам в ней помогает и ее Марс, и твердость ее ощущений. Воинственность этих ощущений обращается и против нее самой: она может резко, жестко осуждать себя, и это еще больше усиливает в ней биение струн разлада. Это касается, видимо, всех характеров — на всех нас похоже действует активность или неактивность ощущений, миролюбие или воинственность эмоций, согласие или несогласие струн характера.

У мужа дистонные струны залегают не так глубоко. У пылких основные пружины характера сгармонированы лучше, чем у нервических. Активность ощущений позволяет им выводить наружу тягостные эмоции, избывать их. Правда, долгочувствие и узкое поле восприятий усиливают эти тягостные эмоции — тут и лежит главный источник его дистонии.

А когда долгочувствием и узостью восприятий правит Марс, его внутренние разлады разрастаются и струны дистонии звенят громко. В таких случаях активность и ненасытность ощущений обращается у пылкого против себя и близких, и он становится очень опасным, очень неуживчивым.

У мужа, видимо, этого пока не случилось. Он, судя по всему, «синто-дистон», «созвучно-разладный», причем с перевесом струн согласия. В его отношении к себе эти струны заметно преобладают — тут он куда больше синтон, чем дистон. Струны разлада громче звучат в его отношении к жизни, к другим людям, но и тут они не пересиливают струн согласия.

Это видно по многим его ответам на анкету: и по тому, что гнев бывает у него только от крупных причин, и по тому, что он более или менее легко мирится с людьми после обиды, а главное — по тому, что он постоянен в дружбе, в симпатиях, доверчив к людям, любит детей, ласку.

Судя по всему, дистония у мужа, его разладность — это часть его активного стремления улучшать жизнь, людей, себя. На струнах его дистонии чаще, видимо, разыгрывается созидательная, строительная музыка. Правда, судя по письму жены, он часто идет здесь напролом, «делает хуже, чтобы было лучше».

Тогда его созидательные по своей цели поступки делаются разрушительными — они не улучшают близких, а ухудшают их, портят отношения, характеры. Муж не умеет находить добрые ключи к своим близким, а жесткие, силовые ключи (голос Марса, воинственности) тут же порождают в близких сопротивление, будят в них своих Марсов.

Это, кстати, касается всех характеров: силовой напор почти всегда рождает в душе отпор, портит отношения — это ключевой закон сегодняшней семьи.

У жены дистония выступает под знаменем неактивности, и от этого она, видимо, чаще бывает оборонительной, защитной, пассивной. Недаром Злата О. называет себя упрямой, а мужа упорным. Упрямство — это именно оборонительное упорство, твердость в разрушении чужих усилий, защита от них; а упорство — это твердость в создании чего-то своего, а не в разрушении чужого.

Жене стоило бы, наверно, переводить свою дистонию на созидательные рельсы: тогда она перестанет быть разрушительной, то есть перестанет быть источником одних только тягостных, неприятных ощущений. Став инструментом «созидания», то есть улучшения себя, своих близких, своей жизни, ее дистония, «разнотонность», будет приносить больше приятных ощущений, чем неприятных, будет больше радовать душу, чем угнетать…