Дао Блаженств - Александр Матяш Страница 69

Задавая второй вопрос – «Почему же ты не заставишь того человека приготовить себе чай?», – Дого намеренно стал на сторону индивидуального «я». Однако дзенская позиция Унгана была столь прочной, что совершенно не пошатнулась. Трансцендентное «я» должно действовать так же, как и «я» индивидуальное, в противном случае оно утратит свою значимость и истинность в качестве трансцендентного «я». Унган выступал на этот раз в качестве индивидуального «я» и сказал: «Ну, просто случайно здесь оказался я». Индивидуальное «я», которому случилось тут быть, одновременно является трансцендентным «я», которому хочется выпить чаю. Это и есть дзенская личность, которая и не двойственна, и не единственна. Между Дого и Унганом состоялся выразительный диалог на тему «живого», во время которого они продемонстрировали свои действительные, конкретные, живые дзенские личности. В дзен между мастером и учеником, или между соучениками, происходит непрерывный обмен репликами мондо; таким прямым и динамичным способом они проверяют и тренируют друг друга в достижении дзен или внутренней духовности. Представляется, что этот дзенский метод уникален [43].

Д: Интересно, почему называют трансцендентной личность, которой захотелось чаю попить?

А: Потому что желание идет из глубины этой трансцендентной функции. Есть три типа желаний. Есть желания, которые нами повелевают. Есть желания, которыми повелеваем мы. Есть промежуточные желания – особые, относящиеся к сфере желания желания: захотеть захотеть или захотеть не захотеть. Итак, вопрос: что общего между этим гунъанем и 3-им стихом шестой главы?

Д: Вот этот момент разотождествления.

У: Что такое трансцендентное «я»?

А: Трансцендентное «я» – это то самое совершенство. Только уже лишенное сокрушения.

Д: Если оно совершенство, то какое там может быть сокрушение?

А: У православных святых сокрушение оставалось.

У: А индивидуальное «я» – это эго? Я пытаюсь понять. Для меня эго – это нечто со знаком минус, а индивидуальное «я» звучит…

В: …многообещающе?

А: А что такое эго, кроме того, что оно для тебя со знаком минус? Оценка, кстати, чисто эговая.

У: Почему?

А: Эго любит такие ярлычки. Что такое эго по сути?

У: Это наше несовершенство. Гордыня наша. Для меня эго и совершенство взаимосвязаны: увеличивается совершенство – уменьшается эго, и наоборот.

А: Эго – это очень простая вещь. В его основе лежит всего лишь представление о том, что мы есть. Больше ничего. Наше эго, его первооснова (в своих разветвлениях оно уже может быть необычайно многогранным) очень проста: она заключается в следующем – мы думаем, что мы есть нечто реально существующее. И реальностью этого существования отделенное от всего остального сущего. Вот суть и глубинная основа эго: «я» как нечто неизменное, самостоятельное, существующее отдельно от всего остального. А теперь посмотри, какой интересный вопрос ты задала. Буддизм не просто утверждает, что нашего эго не существует; он прямо указывает на то, что основой всех наших страданий является наше паническое, судорожное цепляние за представление о реальности существования самих себя, реальности, которую буддизм подвергает тщательному критическому анализу и отрицает ее в конечном итоге. В христианстве эго подвергается критике с совершенно другой стороны, а именно: критикуется нравственная основа эго. То, что эго есть нечто самостоятельно существующее, христианство не отрицает, но придает этой самостоятельности статус души. У каждого из нас есть душа – вечная, нерожденная, несотворенная, которую нельзя разрушить или убить. Она бессмертна.

У: Эго придается статус души?

А: Да. Именно этому буддистскому аспекту гипостазированного индивидуального «я», за вычетом нравственного и прочего эгоизма, разумеется. Видите ли, для Востока главная проблема эго состоит в том, что человек убежден в реальности своего существования. А для Запада, для христианства, которое таким образом вопрос даже не ставит, замалчивая его, она заключается в том, что эго заслоняет собой Божественное совершенство, приписывая Его функции и регалии себе. Если выражаться психоаналитически, то эго стремится стать в центре самости, подменив целостность человека собою. Если говорить более простыми словами, то наше эго всегда стремится казаться безупречным. Выглядеть безупречным, выглядеть совершенным – вместо того, чтобы быть.

У: Выглядеть перед кем?

А: Перед самим собой и перед другими. Ты временами задаешь вопросы, глубина которых значительно больше, чем ты, вероятно, думаешь. Потому что правильный ответ будет включать в том числе и положение о том, что эго у нас одно на всех. И в христианстве, и в буддизме есть представление об эго. Но его ипостаси, его модальности, его функции совершенно разные. В буддизме в перечень представлений об эго входит в том числе и представление о нашей реальности, бессмертии, неизменности, отделенности от других. И то, что в христианстве называется душой, в буддизме относят к эго, к иллюзии, избавиться от которой возможно лишь в том случае, если мы преодолеем представление о нашей индивидуальности и в этой индивидуальности – отделенности.

В действительности смысл третьего стиха в нас с помощью чувства вины был извращен до следующего понимания: когда творишь милостыню, пусть твоя правая рука не знает, что когда она что-то дает, то левая рука об этом знает. Разве не так? И подавляющее большинство христиан живут именно по этому принципу, а не по тому, что описан в Евангелии.