Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества - Стэнли Милгрэм Страница 67

Заразительность – это передача аффекта или поведения от одного участника толпы к другому: один человек служит стимулом для подражательных действий другого. Упор на механизм заразительности делали Бэджет (Bagehot, 1869), Лебон (Le Bon, 1895) и Тард (Tarde, 1903).

Макдугалл (McDougall, 1920) объяснил феномен заразительности чувства теорией «симпатической индукции эмоций»: он утверждал, что позы и выражение лица, соответствующие какой-то эмоции, инстинктивно вызывают такую же эмоцию у зрителя. Он не смог объяснить случаи, когда гнев у одной стороны вызывает страх у другой или когда выражение сексуального влечения у мужчины вызывает отвращение у женщины.

Флойд Олпорт (Allport, 1924) обобщил идею заразительности и выдвинул гипотезу циркулярной реакции. Проще говоря, человек, стимулирующий соседа в толпе, слышит или видит, что его поведение вызвало у другого усиленную реакцию, и, в свою очередь, от этого получает обратный стимул для повышения уровня своей активности – и так далее, причем пик активности становится все выше и выше. Блумер (Blumer, 1946) придал циркулярной реакции статус фундаментального механизма коллективного поведения, определив ее как «тип взаимной стимуляции, при котором реакция одного индивида воспроизводит стимуляцию, полученную от другого индивида, и при отражении обратно на этого индивида усиливает стимуляцию. Таким образом, взаимная стимуляция приобретает циклическую форму, при которой индивиды отражают состояния чувств друг друга и тем самым усиливают это чувство». Все это, как предполагается, происходит грубо, механически и не подлежит контролю участников.

Заразительности способствует процесс дрейфа в толпе. При дрейфе отдельные люди двигаются друг относительно друга более или менее бесцельно – будто коровы или овцы в стаде. Они становятся стимулом друг для друга и, в свою очередь, реагируют на эмоциональный настрой окружающих. Процесс дрейфа способствует гомогенизации толпы и повышает общий уровень возбуждения. Согласно Блумеру, у общественной заразительности есть яркая черта – она «привлекает и заражает отдельных людей, многие из которых изначально были просто отстраненными, безразличными зрителями или прохожими. Поначалу им просто любопытно или интересно наблюдать то или иное поведение. А затем им передается дух возбужденной толпы, они внимательнее присматриваются к ее действиям и более склонны к ним присоединиться» (Blumer, 1946, p. 176).

Можно ли предположить, что обязательное условие подобной восприимчивости – изначальное сочувствие целям толпы? Рассмотрим человека, которого внедрили в толпу в качестве полицейского агента, чтобы докладывать о случаях вандализма. Едва ли ему передастся нарастающее возбуждение толпы. Из этого, вероятно, следует, что эмоциональная заразительность не чисто механистична, как предполагал Блумер и другие. Главнейшую роль играет здесь отношение участника толпы к происходящему, то, как он определяет себя относительно толпы, поэтому следует учитывать степень его согласия с толпой. Полицейские, отправленные разгонять политическую демонстрацию, крайне редко выкрикивают лозунги в поддержку выступающих.

Все попытки построить теорию заразительности сталкиваются с несколькими препятствиями. Во-первых, так и не удалось адекватно очертить пределы заразительности. Иногда то или иное поведение или чувство и в самом деле распространяется в толпе, но зачастую этого не происходит. Неспособность определить условия для успешного заражения – недостаток этого подхода, заставляющий всерьез усомниться в нем. При каких условиях возникает сопротивление? Возможно, к ситуации толпы можно было бы применить экспериментальные методы анализа, которые предлагает Макгуайр (McGuire, 1962), изучавший, при каких условиях человек способен сопротивляться убеждению. Кроме того, этот подход не определяет и пространственно-социальных границ, в которых возможна заразительность. Если распространение мародерства и антиобщественной деятельности во время беспорядков в Лос-Анджелесе в 1965 году определялось законами заразительности, почему подобные настроения не охватили все население Лос-Анджелеса? Какие факторы ограничили распространение заразы? (Один из них очевиден: мятежный район оцепили вооруженные силы охраны правопорядка. Впрочем, даже в этой «карантинной» области остались отдельные участки, не охваченные беспорядками.)

Наконец, заразительность сама по себе ничего не говорит ни о содержании распространяемого поведения, ни о разнообразии его вариантов, распространяющихся в толпе. Остается открытым вопрос о первоисточнике распространяемого поведения и об условиях, при которых один источник оказывается предпочтительнее другого. Однако заразительность – не столько теория, сколько конкретный механизм, который может функционировать в контексте других теоретических механизмов.