Взывая к мифу - Ролло Мэй Страница 66

Это великое предвидение Гете того, что может принести с собой индустриальный век, разделялось многими писателями того периода. Поэт жил в то время, когда Просвещение охватило всю Германию; жизни в это время можно только завидовать: еще был жив Моцарт, Бетховен достиг вершины своего мастерства, творили великие философы – Кант, Шеллинг, Шопенгауэр. Американская Декларация независимости появилась на свет, когда Гете было двадцать семь лет. Действительно, очень волнующе осознавать, что та же эпоха породила наш собственный политический девиз: «Все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Читать драму о Фаусте – это как погрузиться в то время, когда огромное количество людей были убеждены, что зло следует интерпретировать таким образом, чтобы в конечном счете оно оборачивалось добром.

Таким образом, Фауст размышляет над вечным вопросом: что такое зло, в чем его смысл в мире, которым правит милосердный Бог? Содержит ли в себе стремление к творчеству элемент раздрая, который неминуемо приводит к разрушительным последствиям? Это древнейшая проблема Иова: существует ли такой служитель Бога, который настолько предан Всевышнему, что останется ему преданным даже перед лицом самых ужасных страданий? Этот фундаментальный вопрос человеческого существования обдумывали практически все чувственно восприимчивые люди, современным примером чего являются Карл Густав Юнг и его книга «Ответ Иову».

Бог и Мефистофель

Драма начинается с «Пролога на небесах», в котором Бог спрашивает Мефистофеля. Он адресует ему слова: «К таким, как ты, вражды не ведал я…» Что думает Мефистофель о творящемся на земле? И дьявол отвечает: «Нет, что ни говори, а плох наш белый свет! Бедняга человек! Он жалок так в страданье, что мучить бедняка и я не в состоянье». И что человек стал «из скотов скотиной», потому что ему довелось «владеть… разумом». Господь соглашается, что «слаб человек» и ему требуется быть настороже и готовым к действию, хотя и «блуждает человек, пока в нем есть стремленья». Бог отмечает, что человек должен всегда «возбуждаться к делу».

Этими открывающими произведение строками обозначается тема, имеющая критическое значение для всей драмы Гете: действие, стремление, усилие. Активное действие всегда важнее любой другой формы существования человека. Гете описывает размышления Фауста по поводу библейского «В начале было Слово» – тот несогласно качает головой: «слово» – это что-то слишком уж интеллектуальное. Он думает, а не чувство ли всему основой, и оценивает фразу «В начале было чувство». Но Фауст, поколебавшись, отвергает и это. В конце концов он находит выход в том, что «В начале было дело!» Бинго! Слово, которое включает в себя и действие, и вечную устремленность, Фауст принимает как окончательный и единственно верный вариант.

По мере того как действие мифа – и драмы – разворачивается, мы ощущаем, что будто оказались в кабинете психотерапевта (это происходит почти сразу). Это в очередной раз показывает: когда человек только обращается к нам за помощью, еще не став пациентом, но уже поведав нам о своих проблемах, он фактически говорит о тех мифах, которые в процессе его жизни оказались вдребезги разбитыми. Фауст буквально стонет от осознания своей неудачи в том, чтобы занять свое место в жизни, получить признание или словить удачу. Он говорит нам, что по этому поводу ощущает: