Любовь - Рихард Давид Прехт Страница 65
Любовь - Рихард Давид Прехт читать онлайн бесплатно
Самым тяжким грузом на чувство особенности ложится профессия. У очень немногих людей какая-то особенная профессия. Во всяком случае, мы редко считаем ее особенной. Профессия многих и многих людей отнюдь не позволяет им чувствовать себя какими-то особенными. Художник может претендовать на особенность, а, скажем, служащий какого-нибудь учреждения — нет. Не логично ли предположить, что служащий учреждения испытывает большую, чем художник, потребность чувствовать себя особенным за пределами своей профессии? Другими словами, не нуждается ли он в любви больше, чем художник? Но давайте спросим об этом самого административного чиновника.
Никлас Луман родился вЛюнебурге в 1927 году, окончил юридический факультет и с 1953 года работал в высших административных земельных судах Люнебурга и Ганновера. Работа, похоже, не удовлетворяла его. В свободное время он без разбора читает книги по всем возможным специальностям, делая выписки и заметки. В возрасте 33 лет он добивается стипендии в Гарвардском университете в Бостоне. Как прилежный студент, он посещает лекции знаменитого американского социолога Толкотта Парсонса. Луман возвращается в Германию много знающим человеком. Во всяком случае, он знает слишком много для должности референта в Высшей школе администрации в Шпейере. По счастливой случайности он отдает написанную им книжку «Функции и следствия формальной организации» влиятельнейшему немецкому социологу Гельмуту Шельски. С большим трудом Шельски переманивает Лумана в Мюнстерский университет и заставляет его защитить диссертацию. Все это происходите головокружительной быстротой. В 1968 году Луман становится профессором социологии во вновь открытом университете Билефельда. Сегодня, спустя десять лет после смерти (Луман умер в 1998 году), он считается — наряду с Фуко — одним из значительнейших социологов XX столетия.
Различия и сходства между Фуко и Луманом примечательны. По возрасту лишь один год разделял титанов французской и германской социологии. Оба использовали социологию намного более осознанно, нежели их предшественники. Естественно, у них не было ни малейшего желания ни знакомиться другсдругом, ни даже иметь друг к другу какое-то отношение.
Так же, как и Фуко, Лумана не устраивали традиционные формы, в каких описывали историю и общество. Фуко обрушился на представление о том, что история западной культуры представляет собой направленный вверх поступательный процесс. Луман подвергает сомнению идею о существовании общества. На его место он ставит множество частичных обществ. Социология Фуко — это социология прерывности. Социология Лумана — это социология независимых общественных подсистем. Абсолютная истина так же маловероятна, как и независимая мораль. Истина и мораль — то, что власть определяет как истину и мораль. Истина и мораль суть функциональные величины в общественной системе координат. Иногда они важны, иногда — нет, утверждает Луман. Для науки истина важна; для экономики, искусства или управления — напротив, нет.
В своей книге «Любовь как страсть» Луман описывает любовь как величину функции одной общественной координаты — координаты «интимности». Этот взгляд представляется удивительным, ибо учитель Лумана Толкотт Парсонс хотя и считал общество совокупностью независимых отдельных функциональных систем, никогда не причислял к ним интимность. Теория систем Лумана, напротив, включает в себя также и чувства. В первой же лекции зимнего семестра 1968/69 года Луман касается любви. Время было выбрано на редкость удачно. «Коммуна-1» в Берлине отбирает и изучает как раз новые формы интимности. Возникает движение хиппи с его «love and peace». Трезвый управленец в костюме и галстуке далеко опередил свое время. Казалось, он догадывался, какое наследие породит революция 1968 года и какие надежды вскоре будут разбиты. Но что хотел сказать о любви Луман?
Луман тоже исходит из того, что для влюбленного речь идет о том, чтобы чувствовать себя особенным, т. е. уникальной индивидуальностью. Чем сложнее устроено общество, тем труднее это почувствовать. Десять лет работы в административных органах показали Луману, что социальные системы не способствуют формированию устойчивой индивидуальности. Отдельный человек сегодня разрывается между различными участками социального пространства: человек — отец или мать семейства, он играет определенную роль в своей профессии, увлекается игрой в кегли или в бадминтон, является членом интернет-сообщества, он сосед, налогоплательщик и супруг. Очень трудно в такой ситуации стать цельной индивидуальностью. Там, где социальные отношения соскальзывают с прочной основы, там дробится и психика. Следствием становится повышенная потребность в любви, так как «в обществе с преимущественно безличными отношениями очень трудно найти точку, в которой человек мог бы ощущать себя цельным и поступать, как цельность. То, что человек ищет под видом любви, то, что он ищет в интимных отношениях, можно определить так: он ищет валидации представления о самом себе» (92). Проще говоря, человек в любви ищет самоутверждения.
К этому выводу мы уже пришли в 8-й и 9-й главе: любовь в современном обществе — это особое зеркало, глядя в которое частное воспринимает себя как нечто целое. Любящий связывает себя с неким визави, «который верит в единство факта и видимости или по меньшей мере делает это единство предметом собственного представления, в которое должен поверить визави» (93). Но как работает эта странная игра обоюдных представлений в деталях? Может ли такая игра продолжаться долго? И если да, то по каким правилам?
Для Лумана любовь в современном обществе не игра, а кодекс, т. е. игра по заранее предписанным правилам.
«Собственный план» — или «собственная техника», как сказал бы Фуко — отдельного человека — это результат коммуникативного обмена. Он — этот план — возникает в результате бесед, чтения, слушания, перенимания, размышления и так далее. Слово «коммуникация» является у Лумана ключевым. Но как осуществляется коммуникация между любящими, как они общаются? Что типично для общения любящих?
Предметами коммуникации в координате «интимности» являются не поцелуи, объятия или слова. Согласно теории Лумана, это в лучшем случае формы коммуникации. Настоящим предметом, материалом коммуникации являются ожидания. Именно они составляют каркас любовного отношения и являются его неотъемлемой темой. Но как происходит обмен ожиданиями? Что из этого получается? Другими словами, как позволяет общение так обмениваться ожиданиями, что возникает система «интимности», до некоторой степени стабильная и надежная система — явление, каковое мы называем любовью?
Ну, во-первых, это осуществляется тем, что ожидания, возлагаемые любящим на любимого, являются ожидаемыми. Когда мы вступаем в любовные отношения, то мы не ожидаем, что партнер будет добиваться жизненного успеха, устанавливать государственные законы, создавать произведения искусства или служить Богу. Мы ожидаем от него внимания, душевной щедрости и понимания. При этом мы исходим из того, что он ожидает от нас того же. Мы также исходим из того, что партнер знает наши ожидания и правильно их оценивает. Таковы правила игры.
Интимные любовные отношения, таким образом, создают социальную систему, построенную из ожиданий. Точнее, из ожидаемых и, следовательно, жестко предписанных ожиданий, т. е. из кодекса. То, что мы сегодня считаем любовью, является чувством в меньшей степени, нежели кодексом. Между прочим, это буржуазный кодекс, который, как полагает и Луман, был изобретен в романах конца XVIII века. Говоря словами самого Лумана: «В этом смысле среда любви — не чувство, а кодекс общения, по правилам которого можно выражать, симулировать, строить, предъявлять другим или отрицать чувства и пользоваться следствиями, каковые наступают, если реализуется адекватное общение» (94).
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments