Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души - Роберт Мосс Страница 62

5. Репетиция. Теперь мы были готовы к генеральной репетиции, находясь уже в костюмах. Когда все актеры, выбранные мной на роль груза, собрались вокруг женщины, изображающей меня, я увидел, что она с трудом может двигаться! Идея передвигаться с таким количеством багажа была нелепой. Я заметил, что ее спутник казался скорее частью ее груза, чем настоящим источником помощи. Так, нагруженное мое «Я» из сновидения буквально не могло видеть цель своего движения или надеяться на то, что отыщется веревка, которая поможет подняться на гору. Когда эта женщина оставила свой багаж позади, она оставила там же и своего спутника. Все это, когда я смотрел представление, было очень значимо для меня.

6. Обсуждение сценария. Мы обсудили, есть ли необходимость в изменениях или добавлениях. Я призвал участников импровизировать. Я обратил особенное внимание на девушку, игравшую моего товарища по сну, который, согласно моему описанию, хранил молчание, и предложил ей говорить по ее усмотрению. Я предложил актеру, изображавшему Горного Льва, говорить больше и вести себя так, как могла бы себя вести большая кошка. Актер, игравший мое бьющееся сердце, спросил, может ли он позаимствовать барабан, чтобы сделать сердцебиение более громким. Естественно, я отдал ему барабан, и мы позволили ему создавать столько шума, сколько ему заблагорассудится.

7. Шоу. Теперь мы были готовы для большого представления, в котором я должен был играть себя. Я предложил другу, игравшему меня во время репетиций, выбрать другую роль — например, одного из тех, до кого доносился звук биения сердца.

С того момента, когда я вошел в свою собственную роль, театр полностью меня поглотил. Актеры еще глубже вошли в свои роли и стали неприступным утесом, тяжелым чемоданом, покрытым наклейками из путешествий, моей подругой, которая хотела помочь, но стала лишь частью груза.

Я чувствовал себя счастливым в своем изначальном сне. Я чувствовал себя вдвойне счастливым в этот раз, когда я ухватился за веревку и получил помощь Горного Льва. Внутри живого мира сна меня наполнило благоговение, когда сердцебиение зазвучало в вибрациях барабана.

8. Аплодисменты. Мы поаплодировали друг другу в конце представления, любое сколько-нибудь сносное представление заслуживает аплодисментов.

9. Обратная связь. Я попросил актеров не выходить из роли еще некоторое время после окончания представления на сцепе, чтобы они могли говорить со мной, выражая свою точку зрения внутри театра сновидений. Я сказал им: «Если вы были сумкой, говорите как сумка. Если вы были частью склона, говорите как часть склона. Не выходите из своей роли. Скажите мне то, что можете сказать как сумка и камень».

Все, рассказанное актерами, было свежим и наполненным важными догадками. Женщина, игравшая мой ноутбук, была особенно проницательна. Она сказала мне: «Я — тяжесть, когда ты используешь меня для переписки, которая отнимает слишком много времени от твоих творческих поисков».

10. Дань почтения театру сновидений. Я решил больше не брать свой ноутбук в дорогу, потому что, как заметил один актер, когда я путешествую с ноутбуком, то обычно провожу слишком много времени, проверяя почту'. Оставив ноутбук, я освободил место для толстых дневников, в которых пишу истории от руки.

Одно из самых важных и полезных посланий, которые я когда-либо получал от Высшего <Я>, было таким: «Люби и празднуй. Помни, этот мир — не тюрьма, он — игровая площадка».

Для меня это разрешение присоединиться к непрерывной пульсации творения, чтобы создавать нечто новое каждый день, создавать новые игры и свежие слова для развлечения духов, которые находятся не столько там, сколько здесь. Если я хочу сказать: «Я жив» — на языке могавков, я скажу киатонте, что означает: «Я дух, у которого есть тело». Я — один из духов, которым необходимы развлечения, как и вам.