Тупики психоанализа. Роковая ошибка Фрейда - Рудольф Баландин Страница 6

«Природа! Окружённые и охваченные ею, мы не можем ни выйти из неё, ни глубже в неё проникнуть. Непрошенная, нежданная, захватывает она нас в вихрь своей пляски и несётся с нами, пока, утомлённые, мы не выпадем из рук её.

Мы живём посреди неё, но чужды ей. Она вечно говорит с нами, но тайн своих не открывает. Мы постоянно действуем на неё, но у нас нет над нею никакой власти…

Она позволяет каждому ребёнку мудрить над собой; каждый глупец может судить о ней; тысячи проходят мимо неё и не видят; всеми она любуется и со всеми ведёт свой расчёт. Её законам повинуются даже тогда, когда им противоречат…

У неё нет речи и языка, но она создаёт тысячи языков и сердец, которыми она говорит и чувствует.

Венец её – любовь. Любовью только приближаются к ней. Бездны положила она между созданиями, и все создания жаждут слиться в общем объятии. Она разобщила их, чтобы опять соединить. Одним прикосновением уст к чаше любви она искупает целую жизнь страданий…

Она меня ввела в жизнь, она и уведёт. Я доверяю ей. Пусть она делает со мной, что хочет. Она не возненавидит своего творения».

Зигмунд решил посвятить себя изучению природы и в 1873 году поступил на Медицинский факультет Венского университета. Правда, медицина его не увлекла. Позже он признавался: «Я не чувствовал никакой предрасположенности к занятиям медициной и профессии врача». С наибольшим интересом он посещал философские семинары. Увлечённость философским методом познания, предполагающим значительную долю субъективности и абстрагирования при соблюдении правил логики, но не всегда с учётом конкретных фактов, оказала влияние на теоретические схемы Фрейда. Научный метод, требующий убедительных доказательств, основанных на фактах, он исповедовал весьма вольно.

Впрочем, его первые исследования были хотя и ученическими, отчасти скучными, но вполне отвечали методу экспериментальной науки. Они были связаны с половой проблемой, которой он будет обязан своей славой. На третьем курсе он в Институте сравнительной анатомии и на морской станции в Триесте изучал половую систему угрей. Было неясно, есть ли у этих рыб мужские особи. Чтобы обнаружить яички у самцов, Фрейд вскрыл четыре сотни экземпляров. Окончательного решения не нашёл, зато опубликовал свою первую научную статью об этой работе.

В 1876 году Фрейд поступил в Физиологический институт профессора Эрнста Брюкке. Это решение во многом содействовало его становлению как исследователя и мыслителя. Он стал последователем «школы Гельмгольца».

Невролог Жан Мартин Шарко проводит сеанс гипноза с больной истерией. Париж, картина 1887 г.

«Это движение, – писал Г.К. Уэллс, – было основано четырьмя физиологами с мировым именем – Эмилем Дюбуа-Реймоном, Германом Гельмгольцем, Карлом Людвигом и Эрнстом Брюкке. Эти четыре человека посвятили себя непримиримой борьбе с витализмом, с его мистическими концепциями “жизненных сил”, “духов”, “сущностей”, “психических сил” и “энтелехий и его телеологическим толкованием биологической эволюции и роста. Данное движение… было по своему характеру атеистическим и материалистическим».

С лета 1879 года Фрейд год отбывал воинскую повинность. Как пишет его биограф М. Мосс: «Вынести этот год ему помогла работа над переводом четырех эссе из собрания сочинений Джона Стюарта Милля. Эти сочинения составили одну из пяти книг английского философа, которые будут переведены Фрейдом на немецкий язык». Однако вряд ли воинская служба была ему в тягость, если у него было достаточно свободного времени, чтобы переводить произведения Милля.

Два года спустя Фрейд окончил медицинский факультет и стал работать лаборантом. Надежды на карьерный рост у него были невелики. Пришлось перейти в Венский общий госпиталь врачом по внутренним болезням, хирургии, дерматологии. Через полгода он перешёл в Психиатрическую клинику.

По словам Г.К. Уэллса: «Работа в этой клинике была для него единственным за всю жизнь опытом строго психиатрической работы. Он возненавидел и больничные порядки, и лечение пациентов как по внутренним, так и по психическим заболеваниям. В результате он пришёл к выводу, что “просто не может быть врачом”».

Для него были привлекательнее кропотливые исследования с помощью микроскопа, чем практическая работа в больнице. Он продолжал в институте Брюкке изучать развитие спинного и головного мозга и опубликовал три статьи в неврологических журналах. С 1884 года стал исследовать воздействие кокаина и выяснил, что он может снимать усталость, смягчать депрессию, лечить от морфиновой зависимости. Он и сам принимал кокаин. Но вскоре выяснилось, что этот препарат тоже вызывает наркоманию.

В 1885 году он успешно прошёл конкурс на место приват-доцента по неврологии в Венском университете и прочёл первую лекцию: «Медуллярные (костномозговые) области головного мозга». Его кандидатуру горячо поддержал сам Брюкке.

Став приват-доцентом, он получил стипендию на заграничную поездку и четыре с половиной месяца стажировался в парижской клинике под руководством невролога Жана-Мартина Шарко, который использовал гипноз при лечении психических заболеваний. Здесь Фрейд узнал, что многие психические болезни связаны с нарушениями в половой сфере. Тогда же он вдохновился идеей о громадном значении для человека неосознанных переживаний, впечатлений, а также сексуального влечения («либидо»).

Зигмунд Фрейд освоил несколько медицинских специальностей (в те времена это ещё практиковалось). Но всё определённей сказывалось прежнее увлечение философией: его наиболее интересовала близкая к ней область знаний – психология.

Судя по детским и юношеским амбициям Фрейда, в молодости у него была затаённая мечта о великих теоретических открытиях. Но для этого у него – да простят меня его поклонники за такое предположение! – не хватало творческого потенциала.

Такое предположение может показаться нелепым. Ведь он был начитан в разных областях знаний, имел немалый опыт как лабораторный исследователь, опубликовал несколько научных статей, в 29 лет стал приват-доцентом, всегда был отличным учеником.

Последнее обстоятельство, по моему мнению, затрудняло проявлять творческие способности. Он избрал традиционный путь «научного работника», но не новатора.

В отличие от него, скажем, Чарлз Дарвин прошёл великолепную научную школу самостоятельных исследований во время долгого кругосветного путешествия. Фрейду приходилось вести преимущественно рутинную «подсобную» лабораторную работу, которая вряд ли доставляла ему удовлетворение.

А ведь проблема развития нервной системы и головного мозга (цефализации) в теоретическом аспекте была и отчасти остаётся теперь слабо изученной. Она чрезвычайно интересна. Дарвин только обозначил её в своих трудах, понимая, что естественным отбором и борьбой за существование объяснить её невозможно.

Почему-то Зигмунд Фрейд не обратил внимания на загадку цефализации, хотя постановка перспективной проблемы в науке является первым решающим шагом к открытию. Усложнение организации животных за последние миллиарды лет – одна из главных тайн земной природы. И тот, кого некогда вдохновила поэма Гёте «Природа», мог бы попытаться осмыслить её.