Книга Черной и Белой магии. Иная Реальность - Александра Крючкова Страница 59

Мне всё равно. Он включает свой последний диск. У него их – море. Берёт меня за руку. Мы изображаем жалкое подобие танца. Я сажусь на не разложенный диван. Он садится рядом. Берёт стакан и наливает оставшееся в бутылке. Я беру стакан, молча встаю и ставлю стакан на стол рядом с компьютером. Он молча встаёт, подходит к компьютерному столу, берёт стакан и пьёт.

– Что в твоей жизни не так? – спокойно спрашиваю я.

– Давай не будем говорить об этом сейчас… – спокойно отвечает он.

Я вдруг смотрю туда, куда я не смотрела. Ни тогда, когда мне показывали всё это в Иной Реальности, ни сейчас, когда я вошла в его комнату. Я проходила это место мимо – слева при входе в комнату, где стоит какая-то тумбочка под полками.

Я подхожу к тумбочке и замираю… Что-то внутри меня резко обрывается. Мне кажется, я сейчас потеряю сознание. Он подходит. Стоит рядом. Мы смотрим на то, что – там, на тумбочке.

– Что это? – выдавливаю я из себя.

– Портрет. Мой и ЕГО… А это – книга о Нём.

– Какое отношение ты имеешь к Нему? – спрашиваю я, ещё не придя в себя.

– Последнее время я… стал Его понимать. Даже выучил пять Его песен. Недавно пел на Его вечере… Хочешь, спою?

– Нет, – категорично отвечаю я, продолжая вглядываться в их лица на одном портрете.

– Знаешь, я не знаю, кто мой отец. Но моя мама… Она умерла год назад… Она часто рассказывала мне о Нём… Как они вместе… Ты знаешь, какое у меня отчество?

Я молча медленно опускаюсь на пол.

Я вспоминаю свой стих про Марину Влади, который написала два дня назад. Подхожу к компьютеру, захожу на свою страничку, молча открываю стих и показываю ему. Он читает молча.

– Ты читал меня? – спрашиваю я, вспоминая про книги.

– Нет… Прости…

– Ты – первый человек в моей жизни, которому всё равно, что я пишу…

– Да, мне всё равно! Потому что они все видят в тебе такую раскрутую писательницу. А я вижу в тебе Женщину. Ты для меня – прекрасная, красивая, потрясающая ЖЕНЩИНА, которая ищет свою ЛЮБОВЬ, понимаешь? – Он подходит ко мне и робко проводит пальцами по моему лицу. – Ты – очень красивая. ОЧЕНЬ! – Он смотрит на меня, как на Богиню, и внезапно произносит с надеждой: – Ты считаешь, что двум творческим людям трудно… вместе, да?

Молчу. Сажусь на диван. Он садится рядом и рассказывает о своих грандиозных планах. О тех крутых людях, с которыми он знаком. Об очередях, которые выстроены к нему, чтобы он их записал. Я слушаю и киваю. Я всё прекрасно понимаю. Всё. Всё…

– Ты давно не работаешь? Он молчит.

– А кем ты работал?

Он говорит. И снова – стакан.

– Ты что-нибудь ешь? – спрашиваю я.

– Нет… Я могу долго не есть…

– Давай я тебе что-нибудь приготовлю. Пойдём на кухню.

«Кухня, где холодильник всегда пуст. Старая закоптившаяся сковородка. Маленький столик. Всё – чёрное…» Всё – чёрное. Маленький столик. Старая закоптившаяся сковородка. Открываю холодильник. Он – пуст.

– А-а-а-а, я вспомнил! – радостно восклицает он, улыбаясь как ребёнок. – У меня на балконе есть гуманитарная помощь бомжам!

– ЧТО?!!

Мы идём на балкон. С незакрывающимся окном. С какими-то чужими окурками и чем-то там ещё… Он показывает мне гору сваленных друг на друга коробок. Открывает верхнюю. Там – блины.

– С мясом! – гордо произносит он.

– Откуда это у тебя?

– Выступал когда-то в муниципалитете. Спросили: может, заплатить блинами?..

Я беру старую закоптившуюся сковородку. Выливаю на неё остатки подсолнечного масла. Мы садимся за стол. Он кушает. Я смотрю на него. Думаю про себя: сколько лет этим блинам?

– Ты хочешь повторить ЕГО судьбу? – спрашиваю я.

Он смотрит на часы.

– Мне надо ехать. Прости…

– Выступать? – Я знаю, что сегодня он не выступает. В анонсах он только послезавтра и далее – везде.

– В баню… С друзьями…

Мы встаём. Он ищет кошелёк. Я уже знаю, что завтра где-то в обед он позвонит и скажет, что у него закончились деньги и он не знает, откуда ему их взять, потому что тот, кто должен был приехать к нему на запись, передумал, а девочка, которую он учит играть на гитаре, заболела… Он захочет, чтобы я приехала. Но я работаю. И он произнесёт с едким упреком: «Ну да! Конечно же, ты там где-то работаешь…» И я понимаю, что я не могу ему помочь. Как бы я этого ни хотела.

Он находит кошелёк, заглядывает внутрь, вздыхает и произносит:

– Негусто… Ладно, пойдём…

Одеваемся. Выходим. Садимся в машину.

– Ты, когда пьяный, тоже за рулём?

– Да, – машет он рукой, заводит машину и достаёт из коробочки диск. – Мы не можем сегодня не послушать эту ЕГО песню.

Одной рукой он держит руль, другой – гладит мои пальцы, подпевает ЕМУ. Улыбается как ребёнок. Смотрит на меня, как на Богиню. Я знаю, в это мгновение, здесь и сейчас: он – счастлив… Я задаю ему свой последний на сегодня, да и вообще в этой жизни, вопрос:

– Почему ты сказал, что мы не можем не послушать эту Его песню сейчас?

– Ты – такая чудная! Разве ты не знаешь? Ведь сегодня – день ЕГО рождения…