Общая психопатология - Карл Теодор Ясперс Страница 59
Общая психопатология - Карл Теодор Ясперс читать онлайн бесплатно
«Дело зашло настолько далеко, что мне показалось, будто Бог из-за моих грехов позволил, дабы в Церкви произошло нечто необычное (патер практиковал экзорцизм. – К. Я.). Дьявол покидает тело одержимого и вселяется в мое тело, валит меня на землю и жестоко избивает в течение нескольких часов. Я не могу описать в точности, что же со мною происходит: этот дух объединяется с моим духом и отнимает у меня сознание и свободу моей собственной души. Он царит во мне как какое-то другое “Я”, будто у меня две души: одна лишена возможности распоряжаться собственным телом и загнана в угол, тогда как другая – захватчица – обладает непререкаемой властью. Оба духа борются внутри одного тела, и моя душа оказывается, так сказать, расщепленной надвое. Одна часть подчинена этому дьяволу, а другая действует согласно собственным или Божественным побуждениям. Я чувствую глубокий покой и согласие с Богом и одновременно не знаю, откуда берется то страшное неистовство и та ненависть к Нему, которые я ощущаю в себе, то бешеное желание оторваться от Него, которое всех так изумляет; но я чувствую также великую радость и кротость духа, которая кричит во мне наряду с дьяволом. Я ощущаю себя проклятым, я испытываю ужас – словно в одну из моих душ вонзились шипы отчаяния, моего собственного отчаяния, тогда как моя вторая душа вовсю насмехается над виновником моих страданий и проклинает его. Мои крики доносятся с обеих сторон, и я не могу понять, что же в них преобладает – радость или ярость. Когда я приближаюсь к причастию, меня начинает бить безумная дрожь, которую я не в силах остановить; кажется, что она вызвана как страхом его непосредственной близости, так и преклонением перед ним. Одна душа побуждает меня перекрестить собственные уста, а вторая останавливает меня и заставляет в бешенстве кусать пальцы. Во время таких приступов мне бывает легче молиться; мое тело катается по земле, и священники проклинают меня, словно я – Сатана; я испытываю радость из-за того, что стал Сатаной, – но не потому, что бунтую против Бога, а из-за собственных жалких грехов» (судя по всему, патер стал жертвой шизофренического процесса).
Описания этих переживаний раздвоенности – когда «Я» в действительности одно, но ощущает себя как два, живет одновременно в двух ассоциативных рядах и обладает знанием об обоих, – редки, но примечательны. Факты подобного двойного существования не могут быть оспорены, а относящиеся к ним формулировки всегда противоречивы.
Третий признак сознания «Я» – осознание собственной идентичности во времени. Часто приходится слышать, как больные шизофренией, говоря о своей жизни до начала психоза, утверждают, что это были не они сами, а кто-то другой. Приведем пример:
«Рассказывая свою историю, я сознаю, что все это было пережито только частью моего нынешнего “Я”. То, что было до 23 декабря 1901 года, я не могу назвать своим нынешним “Я”; прошлое “Я” ныне кажется мне маленьким карликом внутри меня. Это неприятное чувство; мое ощущение бытия нарушается, когда я описываю свои прошлые переживания в первом лице. Я могу делать это только прибегая к образным представлениям и сознавая, что карлик царил до упомянутого дня, но его роль уже исчерпана» (Schwab).
Четвертый признак сознания собственного «Я» состоит в отчетливом противопоставлении «Я» окружающему миру. Судя по некоторым достаточно невразумительным утверждениям больных шизофренией, они отождествляют себя с предметами внешнего мира. Они страдают от действий, совершаемых другими. Когда кто-то работает за прялкой или выбивает ковер, они говорят: «Почему ты прядешь меня?», «Почему ты бьешь меня?» (Kahlbaum). Больной шизофренией говорит: «Я видел перед собой водоворот; или, точнее, я чувствовал, как это я сам верчусь в тесноте» (Fr. Fischer). В одном из сообщений, сделанных в состоянии мескалинового отравления, читаем: «Я чувствовал, как собачий лай, касаясь моего тела, причиняет мне боль; собака была в лае, а я был в боли» (Mayer-Gross und Stein). Под воздействием гашиша: «Я стал апельсиновой долькой» (Fränkel und Joel, S. 102).
К той же категории мы можем отнести переживания больных, подверженных мгновенному ощущению, будто они исчезают, будто они становятся чем-то вроде «математических точек» или продолжают жить в окружающих предметах. Бодлер описывает нечто в этом роде в связи с отравлением гашишем:
«Иногда личность исчезает, и объективная реальность – как это бывает у поэтов-пантеистов – занимает ее место; но происходящее настолько аномально, что вид предметов внешнего мира заставляет вас забыть о собственном существовании, и очень скоро вы словно вплываете в них. Вы смотрите на дерево, склоняющееся под дуновениями ветра. Будучи поэтом, вы совершенно естественно видите в нем собственный символ – но не проходит и нескольких секунд, как оно становится вами. Вы приписываете ему ваши страсти, ваши стремления, вашу тоску. Его вздохи, его колебания становятся вашими, и вот вы уже дерево. То же с птицей, парящей высоко в небесной синеве; поначалу она, возможно, всего лишь символизирует вечное стремление подняться над людскими заботами, но потом вы внезапно превращаетесь в самое птицу. Представьте себе, что вы сидите и курите трубку; ваше внимание чуть-чуть задерживается на голубом дымке трубки… и вот возникает какое-то особенное уравнение, заставляющее вас ощутить, что это именно вы там клубитесь, вы превращаетесь в трубку (и чувствуете, что ее набили именно вами, как табаком) и тем самым наделяетесь удивительной способностью курить самого себя».
Больной шизофренией говорит: «Чувство собственного “Я” уменьшилось до такой степени, что возникла необходимость дополнить его другой личностью – какое-то желание иметь рядом с собой более сильные “Я”, которые могли бы меня защитить… Я чувствовал себя так, словно я – лишь частичка человека» (Schwab).
Добавим сюда еще несколько сообщений о сходных переживаниях, при которых грань, в обычных условиях разделяющая «Я» и внешний мир, стирается. Больные шизофренией часто уверяют, что весь мир знает их мысли. Больные отвечают на все вопросы фразой: «Почему вы меня спрашиваете, вы ведь и так все знаете».
Больные замечают, что стоит им подумать о чем-то, как их мысли тут же становятся известны другим. Или же – подобно тому как это происходит в случае «сделанных» или «отнятых» мыслей – им кажется, что они выставлены на всеобщее обозрение. «Вот уже несколько лет мне кажется, что я больше ничего не могу скрыть от других. Все мои мысли отгадываются. Я замечаю, что уже не могу удержать свои мысли при себе».
После того как чисто формальное сознание собственного «Я» обретает содержание, можно говорить о сознании личности. Последнее, во всей своей полноте, составляет предмет понимающей психологии (то есть психологии, интерпретирующей происхождение одних событий психической жизни из других). С точки зрения феноменологии важно следующее.
1. Существуют два типа отношения человека к собственным переживаниям. Многие инстинктивные действия ощущаются личностью как естественные проявления ее существа, ее состояния на данный момент времени – абсолютно понятные и переживаемые как собственные инстинктивные движения данной личности. Это верно и для совершенно аномальных садомазохистских позывов, стремления испытать страдание и т. д. Существуют, однако, и другие инстинктивные побуждения, ощущаемые как чуждые, неестественные, недоступные пониманию, «не свои»; личность переживает их как нечто навязанное извне. Этой феноменологической оппозиции инстинктивных побуждений, переживаемых как субъективно понятные и непонятные, противопоставляется оппозиция побуждений, объективно доступных и недоступных пониманию наблюдателя. Эти пары противоположностей не всегда перекрываются. Извращенные сексуальные позывы, дающие о себе знать на начальной стадии процесса (например, при одряхлении), могут субъективно переживаться и распознаваться как проявления собственных инстинктов больного – тогда как с объективной точки зрения они могут выглядеть как нечто абсолютно новое, недоступное психологическому пониманию и своим возникновением всецело обязанное болезненному процессу как таковому. С другой стороны, инстинктивные побуждения, превратившиеся в непреодолимую привычку, могут субъективно переживаться как нечто чуждое – тогда как объективно они вполне понятны.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments