Логика и практика единого. Интеллектуальная авантюра I-II - Игорь Калинаускас Страница 58

Чтобы синхронизировать работу отдельных элементов системы, нам нужно нечто, чьей функцией будет синхронизация, без которой система как целостность все время испытывает сбои. Таким задающим генератором является в человеческой системе конвенциональное время, грубо говоря, часы. Если мы на мгновение представим себе, что исчезли все часы, то мы без задающего генератора будем отброшены в далекое прошлое и будем синхронизироваться по солнцу, по звездам. Как мы знаем, первая цивилизация возникла за счет создания астрономии – это было единственное, что могло синхронизировать деятельность различных очагов, частей, групп человеческой реальности. Потом мы это усовершенствовали, и в конце концов у нас задающий генератор – электронные часы минимальных размеров. Знание о времени перестало быть неким раритетом, социальным символом, а превратилось в повседневность…

А бытие не фиксировано, потому что процессуально, оно не фиксировано, потому что оно виртуально. Возникновение и исчезновение, которое мы называем жизнью и смертью, для реальности – способ ее функционирования, и это проницаемо, потому что пространство реальности ни во что не помещено. Все в пространстве, но само пространство ни в чем, хотя существуют изысканные варианты, что это чрево Бога, например, что Бог, пожелав создать Вселенную, разжал себя, раздвинул, и вот там, в этой раздвинутости, образовалась великая пустота, в которой произошел Большой взрыв и появилась Вселенная. Но в данном случае, назвав это, мы этого сделать не можем, поэтому это называется спекуляция, то есть рациональная адаптация. Незнаемое, неявленное рационально адаптируется в названное и как бы этим все-таки в существующее. Опять же в словах. С этой точки зрения действительно Бог людей – Слово; без слов – никак, без часов – никак; субъективное время не конвенционально, синхронизироваться по субъективному времени невозможно.

Я уже говорил о великолепной работе отца Павла Флоренского «Две правды» – правда бытия и правда смысла, правда логоса. Он в своих размышлениях пришел к тому, что эти две правды – необходимая парность, и в то же время они нигде не пересекаются, как две параллельные прямые.

Человек – единственное существо, соединяющее в себе эти две правды, ибо он обладает логосом, то есть владеет словом, и в то же время погружен в реальность. Человек – уникальное явление в том смысле, что он содержит в себе самом две правды. Он не всегда их осознает, но очень часто в неконтролируемом режиме меняет аргументацию с одной правды на другую – может аргументировать словом, логосом, смыслом, а может аргументировать, вдруг ни с того ни с сего ссылаясь на бытие, на его виртуальность, процессуальность, проницаемость.

Сейчас модно, в том числе если внимательно прочесть труды очень мною уважаемого А. Менегетти, обещать погружение в бытие и приобретение таким путем социальной успешности. Перекос между обозначаемым и обозначающим очень легко прочитывается в самых изысканных словесно-логических комбинациях, которые предлагаются на рынке духовности: «Я вам сейчас дам такое слово, важное!» При этом перекос увидеть очень сложно.

Скажем, с начала XVII века, с так называемой эпохи Просвещения, все было скособочено в сторону логоса, и нам обещали, что вот-вот мы бытие самое прямо реально ухватим, назовем, сделаем все в нем и наконец-то освободимся от стихии бытия, но ничего не получилось. Хотя мечты эти существуют. Существует мечта о том (поскольку с бытием наиболее связана наша телесность во всей ее полноте), что хорошо бы вот телесность поменять на что-то сделанное.

Вот если б можно было сделать мозг (все тело и мозг), то реальность просто исчезла бы, бытие бы исчезло, осталось бы только сделанное. Мозг очень трудная вещь, очень большой сложности, еще во многом непонятая, но… будем пробовать. Будем пробовать, товарищи, – светлое будущее всеобщей сделанности не за горами.

Живя в дихотомическом мире и постоянно его оценивая по дихотомической системе (плохо – хорошо, быстро – медленно и т. д.), мы никак не можем усвоить тот факт, что может быть сразу две правды: и то – правда, и то – правда; и ни одна не лучше и не хуже другой; и ни одна не главнее, не менее главная. Потому что если мы объявим, что бытие главнее, то тогда логично полным ходом двигаться назад, вспять, к истокам цивилизации, когда ничего сделанного почти не было. Вот это знаменитое «назад к природе», если его демаскировать, то это что значит? Голышом в лес, срочно отращивать шерсть. Если вперед от природы, то что это значит? Каменные джунгли – это лучшее место, экологически самое выгодное место для такого существа, как человек.

Сложность осознанной жизни для человека в том, что он не может избавиться от двойственности; и какие бы изысканные психотехнологии, с древних и до наших времен, он ни применял, только смерть избавляла его от двойственности. Сознательное умертвление природного начала – это логика попытки все свести к логосу. Сознательное лишение себя сознательности – это логика, приводящая назад в природу.

Поиск баланса двух правд

Однако существуют различные артефакты (в том числе и такой потрясающий, как живое тело ушедшего ламы; ткань-то живая, ее исследовали и пробы брали), которые показывают, что логос имеет какую-то тропинку к бытию. Существует такая группа мыслителей, и существовала всегда, которая ищет баланс – как же, не ущемляя ни одну из правд – ни правду бытия, ни правду логоса, – пребывать в этом мире? Что будет, если мы найдем этот баланс?

Этот баланс как бы задан – это мы сами, человеки, ибо мы в себе содержим и то и другое: и бытие и логос. Но только в себе, заметьте. Еще раз повторяю на всякий случай: мы содержим, как человеки, в себе эти две правды, но только в себе. Во вне – этого нет. Во всяком случае, мы об этом точного знания не имеем.

Но мы пытаемся создать идеальные существа, с помощью логоса опять же, сконструировать на уровне слов некие существа, которые тоже содержат эту дихотомию. Ведь одним как-то страшно, да? Но не получается по простой такой причине – опять мешает телесность. Значит, если такие существа есть, они погружены в реальность; если они погружены в реальность, у них должна быть телесность, которая этот поток реальности превращает в некую форму; если у этих существ есть форма, то почему мы их не воспринимаем? Тогда мы создаем идеальную территорию под названием «другие пространства» и заселяем ее идеальными существами, таким образом, избегаем конкуренции за реальное пространство. Нас и так тут много.

Человеческие усилия, человеческие мысли, фантазии, воображения. Слово о Слове, обращенное к Слову. Человечество в течение уже тысячелетий пытается найти партнера, который находится в таком же сложном положении, но уже решил эту задачу. И вот эти, решившие задачку, нам, конечно, это все расскажут. Либо расскажут, как избавиться от одной из правд и так стать цельными, либо расскажут, как же это все все-таки сбалансировать.

Поскольку мы с вами договорились, что мы находимся в области рационального знания, то, конечно, такие способы ответить на этот вопрос нам не подходят. Поэтому попробуем подойти к этому по-другому. Попробуем в самом человеке, в его телесности и его разумности, найти нечто, что может позволить существовать одномоментно в обеих правдах. И это нечто есть. Это нечто – выражено словом – целое.