Психология страха - Евгений Ильин Страница 56

После Второй мировой войны западногерманские специалисты, занимаясь этой проблемой, пришли к парадоксальному выводу: оказывается, зачастую боязнь проявления трусости заставляла солдат совершать смелые поступки. Подвиги являлись следствием фобии, психического отклонения. Измученный страхом солдат предпочитал кинуться навстречу смерти, нежели переносить его.

Военные психологи установили, что 30 % солдат испытывают наибольший страх перед боем, 35 % – в бою, 16 % – после него. Остальные – и до, и во время, и после.

У каждого человека существует индивидуальный предел психического напряжения, после которого начинают преобладать защитные реакции: попытка спрятаться, замаскироваться, стремление уклониться от опасности, покинуть угрожающую обстановку и т. д. Испытывая аффективный страх, некоторые воины цепенеют, не могут сдвинуться с места или начинают бежать, нередко в сторону источника опасности. В таком состоянии психикой человека начинают управлять ее бессознательные уровни.

По оценкам экспертов, около 99 % военнослужащих испытывают в бою страх, при этом у 20–25 % из них он сопровождается тошнотой и рвотой, у 10–15 % – неспособностью контролировать функции мочеиспускания и кишечника.

Многие писатели, пишущие правду о войне, отмечают у солдат эти симптомы страха во время боя, например, Э. Золя, описывающий события Франко-прусской войны 1870–1871 годов: «Безумный страх овладел Морисом. Он обливался потом, испытывая мучительную тошноту, неотразимую потребность бежать со всех ног прочь отсюда и выть. Жан бранил его жесткими словами, зная, что человеку иной раз придают храбрости хорошим пинком. Другие солдаты тоже тряслись. У Паша глаза были полны слез, он невольно тихонько стонал, вскрикивал, как маленький ребенок, и не мог от этого удержаться. С Лапулем приключилась беда: ему так свело живот, что он спустил штаны, не успев добежать до соседнего плетня. Товарищи подняли его на смех, стали бросать в него пригоршнями землю; его нагота была предоставлена пулям и снарядам. Со многими солдатами случалось то же самое; они облегчались под общий хохот, под град шуток, которые придали всем смелость».

Понимая это, совсем иначе воспринимаешь и некоторые моменты, описанные Ярославом Гашеком, участником Первой мировой и Гражданской войн, в книге «Похождения бравого солдата Швейка»: «Во время боя не один в штаны наложит, – заметил кто-то из конвоя. – Недавно в Будейовицах нам один раненый рассказывал, что он сам во время наступления наделал в штаны три раза подряд. В первый раз, когда вылезли из укрытия на площадку перед проволочными заграждениями, во второй раз, когда начали резать проволоку, и в третий раз, когда русские ударили по ним в штыки и заорали „Ура!“. Тут они прыгнули назад в укрытие, и во всей роте не было ни одного, кто бы не наложил в штаны».

В XX веке военная медицина дала точное определение: патологический страх является основным симптомом нарушения психики во время боевых действий.

Его типичную клиническую картину составляют сердцебиение, холодный пот, сухость во рту, дрожание конечностей, охватывающее подчас и все тело, функциональные параличи конечностей, заикание, потеря речи, непроизвольное отделение мочи и кала.

Страх становится фактором, препятствующим совершению эффективной индивидуальной и коллективной деятельности, и это обстоятельство проявляется в очень широком диапазоне последствий: от массовой паники и бегства больших войсковых масс до индивидуальной психологической подавленности, утраты способности ясно мыслить, адекватно оценивать обстановку, вплоть до безынициативности и полной пассивности. Военные психологи США выявили, что в период Второй мировой войны лишь четверть солдат, воевавших в Западной Европе в 1942–1945 годах, была реальными участниками боя, а 75 % уклонялись от непосредственного участия в боевых действиях. При этом лишь 15 % из всех, обязанных в соответствии с обстановкой пускать в ход личное оружие, вели огонь по неприятельским позициям, а проявлявших хоть какую-то инициативу было всего лишь 10 %.

Близкие к этим данные привел генерал Дж. Маршалл. По окончании Второй мировой войны он опросил пехотинцев армии США, вернувшихся с фронта, и установил, что действительно стреляли в противника лишь 30 % респондентов.

Причинами этой пассивности, по мнению американских исследователей, являлись сугубо психологические факторы, особенно различные формы и степень тревоги и страха.

Более поздние исследования в США показали ту же тенденцию: во время войны во Вьетнаме выраженный страх испытывали 80–90 % участников боя, лишь около 25 % солдат применяли оружие в бою, и причиной этого являлось наличие у них страха. Во многом это связано и с тем, что на войне страшно не только быть убитым – страшно убивать.