Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии - Кристина Гроф Страница 55

Наконец, полгода спустя, моя родная мать нехотя написала мне. Ее письмо было кратким, но принесло неожиданное подтверждение моих переживаний. В нем мое зачатие описывалось как результат изнасилования, совершенного итальянцем, не говорившим по-английски. В то время моя мать была подростком из маленького городка далеко на севере Квинсленда. Она была не только жестоко травмирована изнасилованием, но подверглась осуждению и позору со стороны своей семьи. После двух неудачных попыток аборта, ее отправили в приют для незамужних матерей в Брисбене. После моего рождения, которое она описывала как «травматические роды с помощью щипцов», мою мать отправили на корабле в Новую Зеландию, даже не позволив ей меня увидеть или коснуться. Она приложила все силы, чтобы оставить прошлое позади и начать все заново. В своем письме она желала мне добра и пресекала будущие попытки связаться с ней. Вместо того, чтобы принести чувство разрешения проблемы, мои переживания в сеансахХолотропного Дыхания продолжились с новой силой.

В одном из своих сеансов я отождествлялась с женщиной из традиционной культуры аборигенов, которая жила в историческом контексте, относившемся к концу XIX в. Эту женщину связывали, насиловали и били двое приехавших верхом мужчин в форме. В центре события, судя по всему, было насильственное отнятие двух ее детей; чтобы не дать ей последовать за ними, ее ноги связали, облили бензином и подожгли, причинив ей сильные ожоги. Я продолжала документировать в дневнике и зарисовывать эти эпизоды, пытаясь сохранить здравый рассудок. Однажды, после сеанса терапии, в котором снова развертывалась туземная тема, я по совету Мэри Мадден позвонила в службу международной телефонной связи и заказала разговор с Новой Зеландией. Я отчаянно надеялась поговорить со своей биологической матерью, и эта попытка удалась.

В последовавшей за этим беседе, моя мать открыла мне, что моя прабабушка была женщиной из традиционной общины аборигенов и наглядно описала родословную сексуальных, эмоциональных, физических и духовных оскорблений – историю, в которой из поколения в поколение дочерей зачинали путем изнасилования, а затем крали. Я чувствовала надежду и воодушевление; казалось, тайна, наконец, раскрывается. Однако после этого разговора моя биологическая мать отказалась от дальнейших контактов. В отчаянии, я обратилась в организацию аборигенов «Воссоединение» с просьбой помочь мне в подтверждении моего статуса коренного жителя. Они не могли оказать мне поддержку без разрешения моей биологической матери, а на это не приходилось рассчитывать. Мое отчаяние росло.

Мои приемные родители стойко поддерживали это путешествие, и однажды мой отец случайно нашел номер телефона, который позволил окончательно раскрыть всю историю. Я связалась с организацией под названием «Общество и личные истории», где согласились расследовать мой случай. Несколько месяцев спустя меня пригласили на встречу с социальным работником, который передал мне многостраничную документацию за период 1895–1918 гг., подробно описывающую историю моей прабабушки, незаконной дочери пожилого ирландского землевладельца на дальнем севере Квинсленда. Он добивался исключения из Акта о защите аборигенов, чтобы его дочь-полукровка могла вернуться из услужения и ухаживать за ним.

Этот мужчина упоминал, что «взял в любовницы чистокровную женщину-туземку по имени Нунинджа, отчего родились двое детей-полукровок». Был также полицейский рапорт, касавшийся двух полицейских, посланных верхом, чтобы поймать «девку и двух ее детей», которые впоследствии были отправлены в услужение и в «лагерь черных». В нем подтверждалось, что «девка» не вернулась из-за несчастного случая и ран от костра. Это было поразительное подтверждение переживаний в моем сеансе работы с дыханием. Меня направили к консультанту по Украденным Поколениям, что было ценным утверждающим и преобразующим опытом. Я снова связалась с «Воссоединением» – организацией, ответственной за воссоединение семей аборигенов, затронутых Украденными Поколениями. Я летала в Сидней вместе с консультантом Робертом Штурманом для трехдневного воссоединения с моей бабушкой и дядей Робби. Невозможно полностью выразить словами то чувство, которое я испытала, когда вошла в комнату бабушки. Эта миниатюрная женщина, всхлипывая, крепко обняла меня, и повернувшись к своему сыну, сказала: «Наконец-то наша детка дома!»

Я выяснила, что когда сотрудники Армии Спасения установили контакт с моей бабушкой за несколько лет до этого, она только что перенесла инсульт. Ее старший сын прогнал их, желая защитить свою мать. Когда она поправилась и узнала, что я пыталась установить с ней связь, они не имели представления о том, какое агентство с ними связывалось или как с ним снова связаться. С тех пор мой дядя умер от инфаркта, и моя бабушка, глубоко духовный человек, каждый день молилась о том, чтобы я могла к ней вернуться. Между мной и моей биологической матерью по-прежнему нет никаких контактов, однако с дядей Робби у меня установились хорошие отношения. После нашего воссоединения он написал мне в письме: «Я старался понять, почему ты так изменила нашу жизнь. Потом до меня дошло, что ты завершила нашу семью, когда появилась у бабушкиной двери. Как будто круг, наконец, замкнулся. Мы горячо тебя любим». Бабушка умерла в год после нашего воссоединения; в глубине души я чувствую, что она ждала, чтобы встретиться со мной. Я вечно буду благодарна тем, кто поддерживал мое бурное путешествие домой.

Мы попросили Мэриан резюмировать для нас перемены в ее жизни, которая она связывает со своими переживаниями в тренинге Холотропного Дыхания. Мы получили от нее следующее письмо.

Бремя моих разрушительных унаследованных и перинатальных переживаний наложило на меня отпечаток безнадежно испорченного и крайне отрицательного отношения к жизни. Более трех десятилетий я чувствовала себя все более неспособной перестать наносить неизбежный вред своему здоровью, личным и профессиональным отношениям, усугубляемый утратой связи с моей культурой, духовностью, семьей и общиной. Мои переживания в сеансах Холотропного Дыхания, проходившие при необычайно умелой и чуткой поддержке, привели к уменьшению обессиливающих мигреней, разрешению хронических проблем зависимости, в том числе, булимии и наркомании, избавлению от изнурительной депрессии с суицидальными тенденциями и сопутствующих оскорбительных отношений.

Блага, полученные мной благодаря процессу Холотропного Дыхания глубоко изменили мою жизнь. Я считаю, что оно преобразило мою жизнь на всех уровнях – духовном, эмоциональном, интеллектуальном, физиологическом и социальном.

Я испытываю горячее побуждение пропагандировать Холотропное Дыхание среди коренного населения, так как оно способно преобразовывать тяжкое бремя, унаследованное теми, кто пережил холокост постколониального вторжения. Я убеждена, что оно – как священная техника – предлагает современное решение, которое снова соединяет нас с нашей историей, охватывающей десятки тысяч лет, когда коренные австралийцы проводили мощные церемонии для поддержки осознания и сохранения благополучия. Я бесконечно благодарна Холотропному Дыханию и тем, кто способствовали этому процессу с такой убежденностью и чистотой.