Трудные чувства. Понять себя, простить других - Кристофер Гермер Страница 54

Просматривая данные категории, позвольте себе быть доброжелательным. Никто не идеален. Нам всем нужны обусловленные способы существования в мире — нужно «я», — поэтому не надо заново изобретать себя в каждый момент жизни. Однако то, что срабатывало для вас в детстве, может не работать так же хорошо, когда вы повзрослели; а то, что эффективно, когда вы общаетесь с любимым человеком, может не дать результата, когда вы пытаетесь выбить скидку на новый автомобиль. Цель этой главы — не изменить или раскритиковать вашу личность, а сбалансировать влияние, которое она способна оказывать на практику самосострадания. Начните с предположения, что мы постоянно теряем равновесие, жонглируя потребностями повседневной жизни.

Опекун

Проявление самосострадания заставляет вас думать о том, кто нуждается в этом больше, чем вы? Опекуны находят смысл жизни в заботе о других. Они могут реализоваться как родители, медсестры или консультанты. (Внутреннее удовлетворение, получаемое от помощи другим, в некоторой степени компенсирует относительное отсутствие денежного вознаграждения в работе по уходу.) Женщинам более свойственно быть опекунами, чем мужчинам. Опекуны хороши в сострадании — сопровождают другого человека эмоционально и физически в периоды трудностей и страданий.

Главная угроза счастью опекунов — привязанность к результатам своего труда. Им трудно дарить любовь и не иметь возможности контролировать, как все сложится. Я слышал об одной чрезмерно опекающей матери, которая пошла с сыном на его первое собеседование по окончании колледжа и расспрашивала интервьюера о навыках своего сына после собеседований! Опекуны тоже могут потерять душевное спокойствие, если переоценивают страдания близких, как сказано в поговорке: «Мать может быть счастливой лишь настолько, насколько счастлив ее наименее счастливый ребенок».

Умение сострадать самому себе — эффективное средство, чтобы помочь и чужому страданию. Но опекуны часто думают, что бросают близких, занимаясь собой. В самом крайнем случае опекун может решить, что он не заботливый человек, раз не борется на пределе возможностей. Их главный посыл: «Если я буду достаточно сильно волноваться, мой сын будет в безопасности!» Некоторые матери считают, что им легче достичь самосострадания, говоря: «Как я хочу, чтобы моя дочь была в безопасности и счастлива, так пусть и я буду в безопасности и счастлива». В сознании опекуна это уравновешивает обоих участников беспокойства — субъект и объект.

Опекуны могут также отрицать свои страдания, заявляя: «Да, но у него все намного хуже, чем у меня». Приуменьшение собственной боли посредством ее сравнения с болью других людей мешает взращиванию самосострадания, ведь для того, чтобы воспитать сострадание, нужно чувствовать свою собственную боль. Как научиться любить других, не теряя себя? Для этого мы начинаем с практики осознания своего дискомфорта («Это ранит!»). Затем смягчаем физические чувства и относимся к себе доброжелательно как словом («Я люблю тебя!»), так и делом (например, принимаем теплую ванну, прогуливаемся вдоль реки). Забота о себе в трудные времена защищает от усталости и обиды, дает энергию присутствовать в жизни других людей.

Интеллектуал

Не кажется ли вам, что практика самосострадания слишком ориентирована на чувства и требует от вас забыть о существовании разума? Интеллектуальные люди используют разум для регулирования эмоций и решения проблем. Прекрасным примером является далай-лама, который рекомендует думать о боли и страданиях следующим образом: «Если есть метод преодоления страданий или возможность сделать это, нет необходимости беспокоиться. Если вы абсолютно ничего не можете с этим поделать, беспокойство тем более не имеет смысла». Такая ясность мышления способна стать утешением для более эмоциональных людей, особенно во времена кризиса.

Но интеллектуалы могут выйти из равновесия, если слишком много думают (далай-лама не в счет!). Лама Сурья Дас говорит: «Интеллект — хороший слуга, но плохой хозяин». Когда интеллектуалы расстроены, они будто поднимаются на лифте в своем теле на верхний этаж и застревают там в собственных мыслях. Рациональное мышление является наиболее надежным средством для решения проблем, но иногда проблема должна рассматриваться этажом ниже. Например, травматические воспоминания часто заперты в теле, и оно должно быть расслаблено, чтобы их освободить. Одержимость может ненадолго облегчить эмоциональную боль — своего рода побег, — но она же может подогревать эмоциональные проблемы на медленном огне в течение долгого времени.

Я знаю нескольких интеллектуалов, которые никогда не чувствуют себя достаточно комфортно, практикуя любящую доброту. Фразы вроде «Пусть я буду в безопасности» не выглядят заслуживающими доверия. «В безопасности, говорите? Мы все умрем, поэтому никто не может быть в безопасности!» Интеллектуалу особенно трудно понять разницу между желанием и его объектом. Желание ощущается в области груди, а не в голове. Это отношение, которое мы чувствуем, а не мыслительный процесс. К счастью, чувство простого желания, без привязки к объекту (здоровье, счастье), после достаточной практики может испытать любой человек.

Некоторые интеллектуалы признают ценность практики самосострадания, оказавшись в отчаянном положении — когда мышление не помогло избежать затруднительной ситуации. Даже самый умный человек стремится к любви, если чувствует себя ужасно. Именно тогда он соглашается на заботу, а не на лечение. Другие интеллектуалы развивают постепенную оценку самосострадания посредством практики осознанности. Они обнаруживают, что им нужно привнести любящую доброту в практику, сталкиваясь с глубоко тревожащими чувствами или чем-то еще, о чем они вообще не могут думать.

Интеллектуалы также могут испытывать трудности с представлением себя во время практики самосострадания. «Разве мы не подкрепляем вымысел, — спрашивают они, — что заставляет нас чувствовать себя еще более изолированно и одиноко? Не лучше ли сосредоточиться на мгновенном опыте по мере его возникновения, без отпечатка на нем своего „я“?» Эта точка зрения верна, когда мы чувствуем себя хорошо. Однако, когда наше «я» испытывает боль, самый здоровый ответ — идти туда, где эта боль находится. Наше внимание автоматически выйдет за пределы ограниченного «я», когда беспокоящие эмоции утихнут.

Перфекционист

Вы разочарованы тем, насколько не сострадательны к себе, или упрямством старых эмоциональных привычек? Перфекционисты пожинают плоды высоких стандартов, они постоянно не соответствуют собственным ожиданиям. Когда «достаточно хорошо» достаточно хорошо? Вероятно, когда вы моложе, красивее, умнее, богаче, сильнее, здоровее и счастливее. Индустрия самопомощи основана на искусственно выращенном предположении, что мы никогда не будем достаточно хороши. В частности, женщины подвергаются нападкам со всех сторон из-за их предполагаемых недостатков.

Перфекционизм берет начало в детстве. Если ребенок может получить одобрение, только когда соответствует чрезмерно высоким требованиям родителя, он будет опираться на чувство неполноценности и в зрелом возрасте. С другой стороны, если требований не существовало вообще и родитель был эмоционально отстраненным, ребенок может сам придумать для себя нереальные требования, что нужно для получения любви.